Иван Грозный - стр. 60
Но что же Курбский сообщает нам о Сильвестре? Ровным счетом ничего, что бы не было ранее сказано о нем Грозным! Он только меняет краски – черную на белую. В свете общей тенденции всех сочинений Курбского, то есть описания превращения Ивана праведного в Ивана многогрешного, его перехода от порока к свету и обратного ухода в адову тьму, князь и упоминает Сильвестра – с его появлением и его исчезновением облик царя коренным образом меняется. Причем образ Сильвестра и у Курбского, и у Грозного явно копируется с библейских образцов: в первом случае с праведников, во втором – со лжепророков. Курбский, как мы видели, сообщает, что Сильвестр пугал Ивана, – как родители пугают детей, чтобы добиться их исправления, – рассказами о видениях, нападал на царя с «кусательными словесы», обличая его грехи, предсказывал гибель Ивану и всему его дому, если он не проявит послушание, и так далее.
Но ведь все это уже содержится в первом послании Грозного 1564 года! Все, что Курбский имеет сообщить о Сильвестре, есть как бы зеркальное отражение тех сведений, которые он мог прочитать в писаниях царя. Ни одного нового слова о всемогущем попе Курбский не добавляет.
Это означает, что Ивану удалось навязать своему злейшему противнику желаемый образ! Остается выяснить, зачем это ему понадобилось. Я думаю – для перевода полемики на удобную и выгодную для него почву. Выставляя Сильвестра виновником и вдохновителем боярского неповиновения, Грозный переводил спор с Курбским в область отношений священства и царства – область прекрасно ему известную, где он мог задействовать весь арсенал накопленных годами исторических и религиозных аргументов, подавить соперника грузом своей учености. А между тем Курбский всего-навсего спрашивал царя: зачем ты нас, бояр, сильных во Израиле, опору царства, побил еси?.. Но царь немедленно оборачивает, библейскую ссылку против Курбского, напоминая слова пророка Исайи: «Тако глаголет Господь владыка Саваоф, сильный Израилев: «Ох, горе крепким во Израиле! Не престанет моя ярость на противныя, и суд мой от враг моих сотворю: и наведу руку мою на тя, и разжегу тя в чистоту, неверующих же погублю, и отыму всех беззаконных от тебе, и всех гордых смирю». То есть Иван выставлял себя мстителем Божиим против преступников, поправших Божественный Закон. В этом смысле все его казни – не что иное, как акт благочестия. И вот тут-то он рисует фигуру Сильвестра, священника, посягнувшего на царскую власть, данную от Бога. Грозный впадает в бесконечные исторические отступления, иллюстрирующие вред вмешательства Церкви в мирскую власть. «Вспомяни же, егда Бог изважаше Израиля из работы (то есть вызволив из египетского рабства. –