Иствикские ведьмы - стр. 4

и даже Линду Берд и Люси Бейнз[2]. Всех их Монти считал мужиками в юбках. Витийствуя, он обнажал прекрасные зубы – крупные и очень ровные, не искусственные, а когда раздевался, его ноги оказывались трогательно тонкими, синеватыми и гораздо менее мускулистыми, чем его загорелые руки игрока в гольф. И сморщенные на границе с ягодицами бедра, напоминающие дряхлеющую плоть женщины средних лет. Он был одним из первых любовников Александры. Теперь, ставя чашку черного как смоль кофе Сьюки на блестящую пластиковую салфетку в пиджачную полоску и глядя на остающийся на ней отчетливый кружок, она ощущала странное чувство удовлетворения.

Иствикский воздух наделял женщин особой силой. Александра нигде еще такого не испытывала, если не считать уголка штата Вайоминг, через который проезжала с родителями, когда ей было лет одиннадцать. Ее выпустили из машины попи́сать возле придорожных зарослей полыни, и, глядя, как на торжественно-сухой земле вмиг образовалось неровное пятно темной влаги, она подумала: это ничего. Оно испарится. Природа поглотит его. То детское ощущение осталось с ней навсегда вместе со сладким привкусом тамошней придорожной полыни. Иствик, в свою очередь, беспрерывно осыпало поцелуями море. Док-стрит с ультрамодными магазинами, в которых курились ароматические свечи, с нацеленными в летних туристов козырьками из тонированного стекла, со старомодным алюминиевым вагончиком-закусочной, примыкающим к булочной, с цирюльней, расположенной рядом с мастерской по изготовлению рамок, с лязгающей печатным станком редакцией газеты, с длиннющим темным магазином скобяных товаров, принадлежащим армянам, была причудливо пронизана соленой водой, которая скользила, шлепалась и хлюпала в дренажных канавах и билась о сваи. На них частично опирались некоторые дома, а переменчивые, с прожилками водяные блики мерцали и подрагивали на лицах местных матрон, выносящих из магазина «Бей-Сьюперетт» сумки с апельсиновым соком, обезжиренным молоком, закусочным мясом, стопроцентно пшеничным хлебом и сигаретами с фильтром. Главный супермаркет, где закупали продукты на неделю, располагался в глубине, в той части города, которую населяли фермеры. Здесь в XVIII веке плантаторы-аристократы, богатые рабами и стадами, наносили друг другу визиты верхом, а впереди галопом мчался раб, который последовательно открывал перед хозяином ворота изгородей. Теперь витающие над заасфальтированными акрами автомобильной стоянки супермаркета выхлопные газы, окрашенные свинцовыми парами, вытеснили из памяти свежий воздух, озонированный капустными и картофельными полями. Там, где на протяжении жизни многих поколений пышно произрастал маис – выдающееся сельскохозяйственное изобретение индейцев, – маленькие фабрики с глухими стенами, называвшиеся как-нибудь вроде «Дейтапроб» или «Компьютек», выпускали теперь свою продукцию, производившуюся из таких микроскопических составляющих, что рабочим приходилось носить шапочки, чтобы упавшая с головы перхоть не нарушила тончайших электромеханических процессов.