Истребитель «Родина» - стр. 5
– Уже две недели.
– Две недели?! Как это? Как?!
Охранник шлепнул в миску овсянки и пожал плечами:
– Нормально.
Ее подняли из капсулы последней, когда обе летные смены уже погрузились в коматозный сон. Одевшись, она вышла к общему отсеку, в центре которого медленно вращалась объектная модель планеты. Она уже видела эти океаны и эти материки, но здесь они казались другими. Пушистая зелень лесов, рябь синей воды, голубое сияние атмосферы – всё это было живым.
– Гипервизуализация, – пояснили из-за плеча. – В таком масштабе поверхность должна представляться ровной.
– Спасибо, я знаю, – она обошла шар и отыскала черную точку. – Вашингтон?
– Уошингтон, с ударением на первый слог. Столица планеты.
– Стив, не следует меня инструктировать, мой курс значительно шире вашего.
– Я лишь хотел быть полезным.
– Будете, – она не спеша двинулась против вращения глобуса. – Судя по отсутствию аварийных докладов, план отрабатывается штатно?
– Результаты превосходят ожидания.
– Это настораживает.
– Не могу с вами согласиться. Две недели – достаточный срок не только для структуризации общественного мнения, но и для его коррекции.
– Две недели? – недоуменно произнесла она.
– Экипаж предпочитает местную лексическую базу. Возможно, это следствие глубокого погружения в курс, – ответил офицер по-итальянски. – Думаю, при вашей должности этого также не избежать, – добавил он по-японски и, уловив внимательный взгляд, оговорился: – Прошу прощения, мне не нужно было…
– Готовьте челнок, Стив. Кто сейчас на борту?
– Только мы и дежурная смена. Экспедиция давно внизу, – он помедлил. – Я могу задать вопрос?
– Этого права вас никто не лишал.
– Вы намерены приступить к активным действиям?
– Для чего еще мне спускаться на поверхность?
– Вы считаете, что сопротивление неизбежно?
Она пристально посмотрела на Стива:
– Займитесь челноком.
Когда офицер покинул отсек, она вновь обошла модель – прикоснулась к теплой воде экватора, обожглась о ледяную шапку, погладила кудрявый массив Южной Америки. Под ладонью в атмосфере взвивались и утихали прозрачные буранчики. Мир был чистым, богатым и безмятежным.
Она шагнула в сторону и скрестила руки на груди. Планета продолжала вращаться, демонстрируя себя наивно и беззащитно, как ребенок. Мир, живущий вне Войны.
«Мир, доживший до Войны», – мысленно поправилась она и повторила это на шестнадцати земных языках. Синтаксические конструкции отличались, но в одном они совпадали: между прошлым и настоящим была большая разница. Именно это она и хотела сказать:
– Всему когда-нибудь приходит конец.