Истребитель «Родина» - стр. 44
Из окна отеля «Айленд Рус» был виден застывший на взлете Гагарин, опоясанный, словно кольцом ускорителя, многоэтажной эстакадой. Машины двигались плотно, как тесто в миксере: на четных уровнях – по часовой стрелке, на нечетных – против. Если бы памятник вдруг ожил, он мог бы сойти с ума.
– Вы все рехнулись, – тихо сказал Андрей.
Утренний разговор с Канунниковым дал много информации, но мало что прояснил. Скорее, только запутал. Человечество впервые потерпело полное поражение, без всякой надежды на реванш, но люди вели себя так, будто это касалось кого-то другого. Сама тема была горячей: в новостях говорили о Миссии и только о Миссии, программные директора каналов выгребли из запасников все фильмы о пришельцах, вплоть до наивного ретро с корявым ручным монтажом. На экране примелькались новые, доселе неизвестные лица: эксперты из североамериканской «Голубой Книги» и европейского «Контакта». Пенсионерка мадам Роллинг, первой заметившая посадку чужого челнока, стала телезвездой и уже объявила, что взялась за автобиографическую книгу.
Всё это было естественно и правильно, недоумение вызывало лишь одно: никто не боялся. Люди поглощали информацию о Миссии, но самого главного, того, что лежало на поверхности, они упорно не замечали. Простой вывод, ставящий точку в истории человеческой цивилизации, проходил мимо сознания, как ветер, – куда-то дальше, в пустоту.
– Или я чего-то не понимаю… – пробормотал Андрей.
Расставшись с майором, он поймал такси и отправился туда, куда не доехал из аэропорта. Хованское кладбище, территория 4, участок 2618. К родителям.
Это было единственным, чего он не мог простить государству. И не хотел прощать. Ему дали пожизненное – что ж, так сложились обстоятельства. Условия содержания в «Каменном Чертоге» были неоправданно жесткими, но и этому находилось объяснение. Если сложить всё зло, содеянное обитателями спецлага, Шиашир должен был уйти под воду, прямиком в ад. Чего стоил один только Дантист – серийный убийца, сидевший, как выяснилось, в соседней камере… Хотя шестьсот смертей на его совести всё-таки не было, и в списке душегубов Андрей значился первым. Виновным он себя не считал, но то, что с ним случилось, было объективно. В отличие от другого… От могилы на четвертой муниципальной территории. Могилы с убогой доской, могилы без ограды.
Андрею даже не сообщили. Просто похоронили двух стариков – хорошо, если в гробах, а не в мешках для мусора. Закопали в землю и накрыли плитой из второсортного бетона. В изголовье, между проступающими от арматуры потеками ржавчины, лежала почерневшая табличка в рамке из ярко-зеленого мха. Прошло не так много времени, но имена и даты уже сейчас не смог бы прочесть никто. Если бы не Стив, Андрей не нашел бы родителей вовек. Если бы не гады, возле этой могилы не задержалась бы ни одна живая душа. Но еще страшней для Андрея было то, что родители навсегда останутся здесь, на территории 4, под размываемой дождями плитой. Ни перезахоронить, ни привести могилу в порядок он не мог. Он не мог ничего, разве что ненадолго явиться сюда еще раз – через месяц или через два. Ведь сын этих людей, стертых из памяти, почти безымянных, официально продолжал отбывать наказание в «Каменном Чертоге», а кроме него, это никому не было нужно. На целой планете – никому.