История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 11 - стр. 44
В одиннадцать часов я лег и отлично заснул. Назавтра, в восемь часов, вошла в мою комнату донна Игнасия, высказывая мне всю озабоченность, что она испытала, когда утром узнала, что я не ужинал.
– Одинокий, грустный и несчастный, я хорошо сделал, отказавшись от ужина.
– У вас удрученный вид.
– Он станет лучше, как только вы захотите.
Пришел парикмахер, она вышла. Я отправился на прекрасную мессу в «Buon sucesso»[16], где наблюдал самых красивых куртизанок Мадрида. Я хорошо пообедал с доном Диего, который на десерт сказал своей дочери, что она явилась причиной того, что я не ужинал. Она ответила, что больше так не повторится. Я спросил, не хочет ли она пойти со мной в собор Нотр-Дам де Атоша, и она показала видом, что хотела бы, посмотрев на отца, который сказал ей, что истинная набожность неотделима от веселости и от доверия, которое нужно испытывать к Богу, к себе самой и к честности окружающих благородных людей, и что при этом условии она должна верить, что я могу быть хорошим малым, несмотря на то, что не имел счастья родиться испанцем. Эта оговорка вызвала у меня взрыв смеха, который был воспринят доброжелательно. Донна Игнасия поцеловала руку отца и спросила меня простодушно, не хочу ли я взять с собой и ее кузину.
– Зачем тебе, – спросил ее отец, – твоя кузина? Я отвечаю за дона Хаиме.
– Я вам благодарен, – сказал я ему, – но если ее кузина хочет пойти, и если донна Игнасия этого хочет, мне это доставит еще больше удовольствия, особенно если это будет старшая, характер которой мне нравится больше, чем младшей.
После этого разъяснения отец ушел, и я отправил Филиппу в конюшню, чтобы запрягли четырех мулов; донна Игнасия, с видом одновременно довольным и расстроенным, просила меня простить ей ее слабости.
– Прощаю все, мой прекрасный ангел, если вы простите мне также, что я вас люблю.
– Ах, дорогой друг! Я боюсь сойти с ума, если ввяжусь в эту борьбу, которая разрывает мне душу.
– Никаких битв, сердце мое. Либо любите меня, как я вас, либо просите меня уехать от вас и не появляться больше у вас на глазах. У меня хватит сил вам подчиниться, но уверяю вас, вы не будете от этого счастливы.
– Ах, что до этого, я это знаю. Нет, нет. Оставайтесь здесь у себя, этот дом принадлежит вам. Но позвольте мне сказать вам, что вы ошибаетесь, полагая, что у моей большой кузины характер лучше, чем у маленькой. Я знаю, что заставило вас так думать в последнюю ночь карнавала; но вы не все знаете. Маленькая – добрый ребенок, и, будучи некрасивой, она легко поддастся тому, кто сумеет задеть ее чувство; но старшая в десять раз более некрасивая. Досада на то, что ее никогда никто не полюбит, сделала ее злой. Знайте, что она полагает, что вы любите ее, и что, несмотря на это, она говорит о вас дурно: она говорит, что вы обольститель, что я не смогла воспротивиться вам, но у вас ничего не получится с ней.