История запорожских казаков. Военные походы запорожцев. 1686–1734. Том 3 - стр. 37

Царское жалованье «отпущено» было из Батурина сентября 10-го дня с подьячим Андреем Щеголевым и сотником Димитрием Нестеренком и отправлено было «без всякого нарушения» сперва в Новобогородицкую крепость к воеводе Григорию Косагову, а от Косагова с усиленным конвоем доставлено было в Запорожскую Сечь. Запорожцы выразили большую благодарность великим государям за милостивое жалованье и обещали «верно при надлежащей статечности царскому пресветлому величеству служить и послушными гетману быть»[102].

Выражая за присланное жалованье благодарность царям, запорожцы «при всем том, вопреки требованию гетмана Мазепы, решительно отказались сноситься с воеводой Косаговым и доставлять ему всякие вести о замыслах басурман. Такое, по их выражению, неподобное дело невозможно было по двум причинам: по очень большому расстоянию и по очень большому опасению от рыскающих везде неприятелей. Запорожцы находили, что так как воевода имеет царский указ идти к Перекопу, то лучше всего ему последовать сообразно указу и идти на неприятелей походом. Тогда и запорожцы с большой охотой пойдут не только к Перекопу, но и к самому Крыму. Но только в намерении Косагова они имеют большое сомнение, и хотя бы действительно оказалась большая надобность в походе, то воевода найдет причину отговориться от такого дела. Поэтому лучше было бы, если бы сам гетман прислал запорожцам несколько тысяч собственных казаков; тогда запорожцы могли бы в начале зимы пойти и под Перекоп, и под турецкие городки или в другие, где случай указал бы, места. «И если, вельможность ваша, на прошение наше так учините, и то дело будет пристойнейшее и подлиннейшее и у пресветлых монархов наших будет нам с похвалою. А что пишете к нам о запасах, которые к нам всегда на подводах присыланы были как при бывшем гетмане, так и ныне, изволь, вельможность ваша, приказать к нам на Кош привезти; в чтоб мы имели из Коша те запасы отыскивать, то неподобное дело»[103].

За столь «угодное великим государям обещание» со стороны запорожцев верно служить царскому величеству цари приказали послать им похвальную грамоту через посланца Лотву с товарищами. С своей стороны гетман «зело похвалял запорожских молодцов» и увещал их всегда быть верными Москве. Что же касается упрека, который запорожцы сделали гетману за то, что он не шел обще с окольничим и воеводой Неплюевым разорять турецкие городки, то это сделали запорожцы не по праву и не к лицу: «И то вы пишете непристойно: когда пресветлейшие монархи наши премудро рассмотрительным своим разумом ведают, каким порядком и в какую пору премощные силы свои к добыванию крепостей посылати, и ведают, в какую пору от того удержати, то они, пресветлейшие монархи, премощные суть направители войны и мира, а мы, подданные, должны есмы следовати их монаршеской воле». А что до того, будто бы гетман оказывает слишком мало запорожцам ласки, то это запорожцы совсем напрасно говорят. Напротив того, гетман, чему может быть свидетелем весь малороссийский народ, всегда и хлебом, и солью, и добрым принятием, и денежными подарками, и разными гостинцами, посылаемыми на Кош, оказывал склонность запорожским казакам. Да и то неправда, будто бы гетман запрещал ватагам с запасами с Украины в Запорожье ходить: того у него не было и в уме; днепровые побережники могут сами подтвердить, что такого запрета ни в прошлом, ни в настоящем лете не было и быть не могло. Было лишь запрещение не ездить, вследствие опасности от набегов татар, по соль на реку Берду. Ввиду стечения больших войск на Самари-реке сами ватажане избегали идти с продажными запасами в Запорожскую Сечь и предпочитали где поближе свои запасы продать, чтобы и деньги тот же час взять, и всякой опасности избежать. Что же касается хлебных запасов, пожалованных государями запорожским казакам, то они, как уже и раньше писано о том, вследствие занятия военными переходами украинских людей, не могут быть доставлены в Сечь, а будут привезены в крепость Кодак и из Кодака своевременно будет извещено о том в Кош.