История суда и правосудия в России. Том 2: Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века) - стр. 139

Единственным преступлением из числа закрепленных в ст. 9 Судебника 1497 г. у состав которого ученые истолковывают единообразно, является «коромола» (крамола). Под этим термином понимаются различные действия антикняжеского и антигосударственного характера, например заговоры с целью свержения великого князя, сношения с его врагами, сдача города или крепости неприятелю и т. д. Из традиционной характеристики крамолы явно выпадает точка зрения на это преступление, высказанная Б. А. Осипяном. По его словам, крамола представляла собой «богопротивное вольнодумство»[395], т. е. являлась в глазах ученого религиозным преступлением (еретичеством). К сожалению, никаких аргументов в подтверждение своей позиции Б. А. Осипян не приводит, поэтому его толкование крамолы, при всей его оригинальности, нельзя признать научно состоятельным.

Если понятие «коромольник» не вызывает особых разночтений, то с термином «подымщик» дело обстоит совершенно иначе. Разброс мнений таков, что проблема кажется неразрешимой. Однако, на наш взгляд, не все так бесперспективно, если принять во внимание тот факт, который, кстати, констатируется всеми исследователями Судебника 1497 г., что упоминаемый в ст. 9 подымщик отсутствует в аналогичных по своему содержанию ст. 61 Судебника 1550 г. и ст. 115 Судебника 1589 г., где он заменен на термин «подмётчик». В сочинении С. Герберштейна подымщика тоже нет, но зато есть podmetchek (подмётчик). Наконец, ни в одном нормативном правовом или судебном акте ни до, ни после Судебника 1497 г. подымщик в отличие от того же подметчика также не фигурирует.

Невозможно представить, чтобы преступление, которое составители Судебника 1497 г. считали настолько важным, что включили его в специальный перечень наиболее опасных преступных деяний, впоследствии вдруг бесследно исчезло. Подобная «пропажа» тем более была бы поразительной, поскольку все остальные преступления, перечисленные в ст. 9, никуда не делись, и в том или ином виде встречаются в последующих юридических источниках. Единственное приемлемое объяснение всем этим странностям, на наш взгляд, дано Ю. Г. Алексеевым и А. Л. Хорошкевич, по мнению которых подымщик Судебника 1497 г. – это всего лишь результат описки, допущенной в единственной дошедшей до нас рукописи данного памятника права[396]. Поэтому до тех пор, пока не будут обнаружены какие-либо документы, подтверждающие, что такое преступное деяние, как подым, реально имело место и, соответственно, его появление в тексте Судебника не было следствием ошибки писаря сродни той, что привела к появлению на свет пресловутого «поручика Киже» в эпоху императора Павла Петровича, следует признать необоснованными любые варианты непосредственного толкования термина «подымщик» (например, как заговорщик, мятежник