История Смутного времени в России в начале XVII века - стр. 140

По открытии весны с обеих сторон стали готовиться к походу. Самозванец, уповая столько же на измену, сколько и на открытую силу, рассылал повсюду грамоты, в коих он против всякого вероятия старался убеждать, что он тот же самый Димитрий, которого полагали убитым на Москве и которому все повинны покориться, как истинному сыну царя Иоанна Васильевича^>144. Воззвание, писанное с некоторым жаром и обещающее всем милостивое прощение, могло только, впрочем, иметь вредное действие при успехе оружия мятежников. Итак, все зависело от того, какой оборот примут ратные дела. Первый поиск учинен был царскими воеводами, начальствовавшими в Переславле-Ря-занском, князем Иваном Андреевичем Хованским и Прокопием Петровичем Ляпуновым, которые подступили под Пронск в намерении овладеть сим городом, изменившим царю^>145. Пронские жители защищались храбро, но не могли отстоять острога, в коем все дома были выжжены. Самый город уже едва держался; но, по несчастью, Ляпунов был ранен в ногу. Рязанцы, доверявшие только ему одному, потеряли дух и, покинув почти доконченное предприятие, вернулись в Переславль.

Между тем и князь Димитрий Шуйский выступил из Болхова в намерении выгнать самозванца из Орла. Но в царском войске уже замышлялась измена. При оном находилась довольно значительная немецкая дружина, коей начальники ротмистр Бартольд Ламсдорф, поручик Иохим Берх и прапорщик Георг фон Аален семнадцатого апреля послали сказать самозванцу, чтобы он смело шел на Шуйского и что они при первом сражении перейдут к нему со всеми немцами^>146. Самозванец и Рожинский, полагаясь на их обещание, немедленно собрались в поход и пошли на князя Димитрия, коего встретили двадцать третьего апреля на половине дороги от Орла к Болхову, близ селения Каменки. Завязалось жаркое дело. Князь Василий Васильевич Голицын, робкий не только при исполнении преступных замыслов, но и на ратном поле, ужасеся вельми, по словам летописца, и обратил тыл со вверенным ему Передовым полком, который, опрокинувшись на Большой полк, смял его^>147. Поляки, сильно напирая, жестоко секли бегущих, и гибель целого войска была бы неизбежна, если бы князь Куракин со Сторожевым полком не поспешил на помощь малодушным товарищам своим. Решительно ударив на поляков, он остановил стремление их и прикрыл общее отступление, при верном содействии самых тех немцев, на предательство коих полагался неприятель. По счастью, изменившие начальники были так пьяны, что забыли позаботиться об исполнении злодейского умысла своего, и подчиненные их, не подозревая ничего и не получая никакого приказания, по собственному побуждению вошли в бой, дрались честно и храбро и побили много поляков