История Смутного времени в России в начале XVII века - стр. 135
Весть о покорении Тулы побудила Лжедимитрия поспешно отступить в Трубчевск. Нет сомнения, что следовало бы царю с имеющимися при нем в сборе значительными силами идти за злодеем, дабы уничтожением его истребить последний плевел мятежа в государстве. Но не должно упускать из виду, что сам Василий, по стечению печальных обстоятельств, сопровождавших его избрание, и последствий оного, пользовался только властью ограниченной и потому часто находился в необходимости воздерживаться от выгоднейших предприятий единственно из угождения к своим приверженцам. Так и в этом случае помещики, утомленные пятнадцатинедельным стоянием под Тулой, желали отдохновения, и царь не почел возможным отказать им. Правда, возвращаясь сам в Москву, он приказал было князю Скопину и Ивану Никитьевичу Романову с главной ратью идти из Тулы на Пчельну, для удержания Лжедимитрия, но когда пришла весть об отступлении самозванца из Козельска, то распустили все войско до первого зимнего пути, оставив только в поле наблюдательный отряд под Калугой>128; да, кроме того, от царя поручено было Григорию Сунбулову из Мещовска сделать поиск на Брянск>129. Сунбулов занял Брянск беспрепятственно. Василий, желая удержать за собой сей город, послал туда на воеводство боярина князя Михайла Федоровича Кашина да Андрея Никитьевича Ржевского, которые укрепились, прикрыв вверенное им место валом, обнесенным твердым тыном. Так как для успокоения умов полагали полезным придавать сколь можно более важности покорению Тулы, то царь имел торжественный въезд в столицу тридцать первого октября. Василий сидел один в колеснице, обитой красным сукном и запряженной четырьмя белыми лошадьми. Его сопровождали бояре и другие чиновники, числом до двух тысяч, все верхом. У Кремлевского моста, будучи встречен оставшимися в Москве боярами, он слез с колесницы и с ними пошел пешком в крепость. При всех церквах звонили в колокола.
В столице уже ожидали царя посланники, вновь прибывшие из Польши. Король Сигизмунд среди тревог, рокошанами ему причиняемых, желал до удобнейшего времени усыпить Россию и потому решился, в исполнение данного им обещания князю Волконскому, отправить в Москву для переговоров Станислава Витовского и князя Друцкого-Соколинского со свитой, из пятисот четырнадцати человек состоящей>130. Посланники прибыли в Смоленск еще в первых числах августа; но, по причине военных обстоятельств, их везли так медленно, что они доехали до Москвы не прежде двенадцатого октября. Допущенные к царю тринадцатого ноября, они поднесли ему подарки, поздравляли его от имени короля с восшествием на престол и объявили, что имеют приказание войти в сношение с боярами о важных делах и требовать как отпуска в Польшу прежних послов, воеводы Сандомирского, дочери его и всех задержанных поляков, так и вознаграждения за понесенные убытки сими особами и прибывшими под покровительством их иноземными купцами. Царь назначил для переговоров с посланниками бояр князя Ивана Михайловича Воротынского и Ивана Федоровича Колычева, думного дворянина Василия Борисовича Сукина и думных дьяков Василия Телепнева и Андрея Иванова. Но при первом приступе возникло между уполномоченными обеих сторон важное несогласие, препятствующее успешному ходу переговоров. Витовский и Соколинский не иначе соглашались приниматься за дело, как при содействии Олесницкого и Гонсевского. Русские, напротив того, не желали, чтобы новые послы вошли в сношение с прежними, коим слишком известно было печальное положение государства. Упорство было одинаковое с обеих сторон.