История Смутного времени в России в начале XVII века - стр. 117
Вскоре после этого Болотников, усиленный дружинами Пашкова и рязанцев, переправился за Оку и подступил под Коломну>44. Город, защищаемый отрядом московских стрельцов, был взят приступом и разграблен. Болотников присоединил плененных стрельцов к своему войску и направился с оным на Москву.
Царь, поспешно собрав сколько мог ратных людей в столице, выслал их против бунтовщиков по двум направлениям: князь Михайло Васильевич Шуйский-Скопин с частью войска выступил по Серпуховской дороге, для поддержания отступающего по оной князя Мосальского, главные же силы, под предводительством князя Мстиславского, пошли на Коломну. Мятежнические шайки, переправившиеся за Оку в Серпухове, достигали уже Лопасни, но тут были разбиты князем Скопиным-Шуйским, который отогнал их и обратился в соединение с князем Мстиславским>45. По несчастью, за сей маловажной удачей следовало сильное поражение. Главное царское войско, соединившись со Скопиным в Домодедове, двинулось навстречу Болотникову и, сойдясь с ним в семидесяти верстах от Москвы при селе Троицком, вступило в гибельный для себя бой>46. Московские дружины обратили тыл, оставив в руках бунтовщиков много дворян и стольников, кои были отосланы в Путивль. Болотников по следам бегущих приблизился к Москве и в конце октября месяца расположился станом в селе Коломенском, откуда старался возмутить столицу подметными письмами и тайными происками своих единомышленников.
Царь Василий находился в опаснейшем положении. Он имел при себе малое число ратных людей, да и тех троицкое поражение приводило в крайнее уныние. Знатная часть государства была уже в руках злодеев. К довершению бедствия моровое поветрие царствовало в Новгороде. Только со стороны Ярославля оставался еще свободный путь для доставления в Москву съестных припасов, в коих уже начинали ощущать недостаток, так что цена на меру хлеба, дотоле продаваемую по одному грошу, возвысилась до четырех грошей>47.
Среди столь горестных забот царь обязан был первым утешением преданности духовенству. Правда, некоторые священники в городах и селах передались мятежникам, но высшие сановники церкви везде оказывались достойными славных предшественников своих, коих русская история всегда показывает на стороне законности и народности. Более прочих святителей имели случай отличиться Ефрем, митрополит Казанский, и Феоктист, архиепископ Тверской. Ефрем не только успел помочь царским воеводам удержать Казань от участия в бунте, но еще сильно действовал духовным оружием против свияжских изменников, отлучил их от церкви и запретил городским священникам принимать от них в храмы всякие приношения