История села Мотовилово. Тетрадь 11. 1927–1928 гг. - стр. 4
По вечерам, в летнее время, Федька нарочно одевался во всё чёрное, чтобы быть неприметным для посторонних, особенно допытливых бабьих глаз.
Наташка Статникова заневестилась, стала одеваться нарядно и приманчиво. Недаром её мать Авдотья жаловалась бабам-соседкам. Жеманно сложив губы, она слащаво-приторно расписывала перед бабами: «У нас, у Наташеньки, добра всякого насряжено сундук полным-полнёхонек, даже крышка не прикрывается. И то донимает нас с мужиком – вынь да положь ещё два сарафана, да юбку сатиновую! Да ещё коробочные, хромовые полсапожки. Так и доняла! Пришлось купить всё! Живёт она за моей спиной как мышь в коробу. Вот нынче, невесты-то как матерями-то командуют!».
– Да, невеста она что тебе надо! Красная девка, статная, смазливая для парней, круглоличка, румяная! Одним словом – кровь с молоком, – льстиво гутарили бабы, расхваляя Наташку перед Авдотьей. Не миновала Наташка внимания Федьки, добрался он до неё. Сначала для виду стыдливо пококетничала, а потом перестала и соблазнившись поддалась. Об интимной связи Федьки с Наташкой узнали и люди. Как-то шёл по улице отец Наташкин Емельян, окликнул его Кузьма Оглоблин:
– Кум, а кум, постой-ка на минутку. Я тебе чего скажу! Я извиняюсь конечно, не гоже в чужое дело ввязываться и соваться, в сё же думаю кума известить надо!
– Ну, в чём дело-то? – предчувствуя что-то недоброе, спросил Емельян.
– Слушай-ка, твоя девка, кажись Наташка её зовут-то, с Федькой Лабиным валандается, – это я уж точно знаю. Восей, я на них нечаянно напоролся в кустах Соснового болота. Я поздно вечером корову искал, она из табуна вовремя не пришла, так я её искамши кругом села прошёлся и случайно на них напоролся. Мне подумалось корова в кустах шебуршится, а хвать это Федька с Наташкой возятся; хоть и в сумерках ив сумерках, а я их сразу узнал обоих. Так что хотя моё дело, конечно, сторона, а всё же думаю, надо, мол кума оповестить! По моему, тогда, между ними произошло короткое замыкание, потому, что я их застал в таком неприглядном виде, что поспешил от них удалится! – с нежелательными, для Емельяна, подробностями, дополнил своё оповещение Кузьма.
– А они-то тебя заметили? – только это и мог высказать от себя Емельян.
– По моему, нет! Дело то было под самую ночь, да ещё в кустах, так что я думаю они меня не заметили.
Поднялась тогда с примятого места Наташка, робко проговорила: – Я с тобой всю юбку измарала,
– Подумаешь одно пятнышко.
Вернулась оттуда Наташка домой, по-мужски обработанной и стала бабой, а Федька возвращаясь тогда с болота с довольством посвистывал. Не стерпела тогда Наташка и поведала своей матери, что у неё с Федькой завязалось знакомство и что он пообещал взять её замуж. Авдотья же не стерпев поведала об этом бабам-шабрёнкам, а от них слушок дошёл и до Федькина уха. Не понравилось это Федьке. Своенравный и гордый Федька в грубой форме выговорил об этом Наташке, когда они снова встретились вечерком в укромном месте: