Размер шрифта

История русского шансона - стр. 29

Ах, знаю я крестьянина, богат добре,

Живет на высокой горе, далеко в стороне,

Хлеба он не пашет, да рожь продает,

Он деньги берет да в кубышку кладет,

Он пива не варит и соседей не поит,

А прохожих-то людей ночевать не пущат,

А прямые дороги не сказывает.

Ах, надо-де к крестьянину умеючи идти:

А по полю идти – не посвистывати,

А и по бору идти – не покашливати,

Ко двору его идти – не пошарковати.

Ах, у крестьянина-то в доме борзые кобели

И ограда крепка, избушка заперта,

У крестьянина ворота крепко заперты…

Выводы о правоте «буржуазных историков» делайте сами. И напоследок песня, по преданию, сложенная самим Разиным в темнице и написанная им углем на стене:

Схороните меня, братцы,

Между трех дорог,

Меж московской, астраханской,

Славной киевской;

В головах моих поставьте

Животворный крест,

А в ногах моих положьте

Саблю вострую.

Кто пройдет или проедет —

Остановится,

Животворному кресту он

Тут помолится,

Моей сабли, моей вострой

Испужается:

Что лежит тут вор удалый,

Добрый молодец,

Стенька Разин, Тимофеев.

Столетие спустя песни аналогичного содержания народ сочинит о Емельяне Пугачеве:

Нас пугали Пугачем – он кормил нас калачом.

Государь нас бил с плеча – Пугач дал нам калача.

Пугача было путались и ко церкви собирались:

Мы иконам поклонялись и кресты мы целовали.

Но пришел Емелюшка, его пришла неделюшка.

Голытьба тут догадалась, к Емельяну собиралась;

Позабыли про иконы, про кресты и про поклоны, —

Все пельмени да блины, веселились туто мы,

А попов всех на костры, и пузатых под бастрык.

Емельян-то не дурак, а он просто был чудак:

Сам во царской душегрейке, в серебряном кушаке

И во красном колпаке на крыльцо он выходил

И красотку подманил, к себе близко подзывал

И сестрою называл: «Уж ты, сестрица моя, стань государева жена!»

Емельяновы «холопы» понадели все салопы,

А как барские девочки отдавали перстенечки —

Перстенечки не простые, изумрудны, золотые.

«Бери ножик, бери меч – и пошли на бранну сечь!»

Тут ватага собралась: и кыргызы и татары – и вся вместе рать пошла:

С Емельяном в колесницах понеслись громить столицы.

Емельян Пугачев.

Пушкин на паперти

Значительную часть в собрании Чулкова составляют песни разбойничьи.

Основа поэтики этих песен – крестьянская (те же излюбленные образы леса, степи, поля широкого, солнца, ночи и т. д.), однако наряду с ухарством, удальством чаще всего (как, впрочем, и сегодня) песни окрашены в грустные тона. Это хорошо видно из названий: «Вор Гаврюшка», «Девица – атаман разбойников» (Чем не прообраз «Мурки»?), «Милая выкупает друга из острога», «Девица посещает разбойника в темнице», «Девушка в остроге», «Молодца ведут на казнь», «Допрос разбойника»…

Страница 29

На следующую страницу