История рока. Во всём виноваты «Битлз» - стр. 54

В общем, он еще некоторое время попел, страдая, мой «шлягер», потом говорит: «Ладно, вы мне экземпляр оставьте, я на досуге подумаю и вам сообщу».

Так все-таки настоящего торжества и не получилось. Понимаете, не было у меня стопроцентной уверенности, что песня худшая. А когда я по телевидению услышал: «Плэйбой – клевый такой, мой милый бэйби, одет, как денди, с тобой я – леди, я так люблю тебя», – меня охватила черная зависть и окончательно стало ясно: не в свои сани не садись. И я бросил это дело.

«…И пусть ястребы Тель-Авива дышат в кислородные подушки Вашингтона».

(из радиопередачи)

Я всегда очень верил нашим газетам, радио и телевидению. Вот по радио говорят: «Невесело поют нынче соловьи в Булонском лесу» – значит, невесело. Весело соловьи могут петь только в Нескучном саду.

Наши вообще очень удачно всегда долбали капиталистическую заграницу. И слова были изобретены специальные: мир чистогана, город желтого дьявола (это на золото намекают, которое у нас-то никто не любит), желтая – она же продажная – пресса.

Очень хорошо и красиво можно было сыграть на противопоставлениях: у нас – «просторно раскинулись жилые микрорайоны», у них – «дома теснятся в каменных джунглях»; у нас – «счастливо трудятся», у них – «изнывают под гнетом»; у нас – «с каждым годом растет благосостояние трудящихся», они – «прозябают в нищете»; мы – «живем», они – «ютятся» или чего-то там «влачат», кажется, «свое жалкое существование».

Еще с раннего детства хорошо помню такой шедевр газетной карикатуры. На портрете изображен тогдашний секретарь Организации Объединенных Наций. Под портретом надпись – Даг Хаммаршельд. Около портрета стоят двое рабочих в комбинезонах и с молотками (видимо, во время обеда). И один говорит другому: «Смотри, пишется Даг, а читается наоборот». Вот так – просто и элегантно – проклятый гад Хаммаршельд.