История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту - стр. 1

IGNACE JAY GELB

a STUDY of Writing

A DISCUSSION OF THE GENERAL PRINCIPLES GOVERNING THE USE AND EVOLUTION OF WRITING

В то время как общая история письменности рассматривает отдельные системы письма в основном с описательной точки зрения, в данном труде я попытался установить общие принципы, регулирующие использование и развитие письма на сравнительно-типологической основе, заложив тем самым фундамент новой науки, которую можно было бы назвать грамматологией. Это первое систематическое изложение истории и эволюции письменности сквозь призму этих принципов. Некоторые конкретные результаты новой реконструкции таковы: отказ от так называемого «логографического письма» и замена его на словесно-слоговое (логосиллабическое); отнесение так называемого «семитского алфавита» к слоговому типу; помещение «майянской и ацтекской письменности» в категорию не собственно письменности, а ее предшественников; вывод о том, что таинственные «надписи с острова Пасхи» представляют собой не надписи, а ритуальные орнаменты для магических целей.

Я не ставил перед собой задачу создания исчерпывающей истории письменности. Эта работа касается только тех ее видов, которые являются типичными образцами или имеют большое значение для понимания определенных тенденций. Поэтому читателю не стоит искать в данной книге рассмотрение латинской письменности с античных и средневековых времен вплоть до наших дней, поскольку эта система не представляет ничего нового и важного для теории письма. Вообще говоря, сегодня мы пишем так же, как древние римляне, и античное римское письмо в принципе идентично греческому, от которого оно и произошло.

Многое в теоретической реконструкции письма, изложенной в данном исследовании, может вызвать сомнения у тех филологов, которые, полагая священными традиции своих узкоспециализированных областей, не спешат согласиться с выводами, сделанными на основе более широкого взгляда на письменность.

Данное исследование главным образом опирается на факты внутренней структуры, отводя второстепенное место тем доводам, которые можно вывести из данных внешней формы. Таким образом, остается множество возможностей для детальной разработки формальных аспектов типологии и эволюции письменности в будущих исследованиях подобного рода. Более адекватное освещение в будущем могут получить вопросы, связанные с писчими материалами, числами, порядком расположения знаков, их названиями и вспомогательными отметками, такими как просодические элементы, переносы слов и т. п.

Во избежание недопонимания хотел бы отметить, что термин «слоговый знак» используется здесь для обозначения единицы письма, которая обязательно содержит гласный (либо самостоятельный, либо сопровождаемый согласным перед или после) и которая может, но не обязательно должна иметь просодическую функцию (например, ударение, тон, долготу и т. д.); таким образом, это определение с точки зрения письменности отличается от определения слога, которое используется для обозначения единицы речи, характеризуемой в первую очередь просодическими свойствами и не обязательно содержащей гласный звук.

Одна из самых досадных проблем, свойственных столь широкому исследованию, – это проблема транслитерации и транскрипции. И в этом вопросе (несмотря на все стремление к единообразию), к сожалению, не удалось избежать некоторых недостатков.

Это исследование, на которое у меня ушло чуть более двадцати лет, прямо и косвенно во многом состоялось благодаря моим друзьям и коллегам как у меня на родине, так и за рубежом. Всем этим ученым и друзьям я хотел бы выразить мою самую глубокую признательность и благодарность.