История одиночества - стр. 23

– Мы раньше не встречались, Глория Купер?

– Думаешь, ты смог бы меня забыть?

– Уела. А чем ты занимаешься, когда не танцуешь?

– Я стюардесса в «Аэр Лингус».

Отец помолчал и сделал пируэт. Он был сражен.

– Вон как, стюардесса?

Обычно его партнерши оказывались кондитершами или студентками педучилища. Одна девица сказала, что собирается в монастырь, и отец выронил сигарету изо рта. Другая ответила, что от его вопросов веет нафталином, и он, процедив: «А, ну пока», бросил ее посреди «Ответь мне» в проникновенном исполнении Фрэнки Лэйна.

– И как ты заполучила такую работу?

– Подала заявление.

– Лихо.

– А ты чем занимаешься?

– Я актер.

– Где тебя можно увидеть?

– Ты смотрела «Отныне и во веки веков»?

– Фильм?

– Ну да.

– Конечно. Он шел в «Адельфи».

– Так вот в нем я не снимался.

Мама рассмеялась:

– А где ты снимался?

– Пока нигде. Но когда-нибудь снимусь.

– Ну а сейчас-то где работаешь, Берт Ланкастер?

– Кладовщик табачного склада «Плэйерс» на Торговом причале.

– Значит, сигареты получаешь бесплатно?

– Со скидкой.

– Ты остряк.

– А иначе нельзя.

Об их первой встрече мама больше ничего не рассказывала, только добавляла, что отец испросил разрешения заглянуть к ней в следующий вторник, и она не без гордости ответила, что дома будет не раньше семи, поскольку рейс из Чампино прибывает в пять; отец улыбнулся, потом рассмеялся и покачал головой, словно гадая, стоит ли вообще ввязываться в эту историю.

Через полгода они сговорились о свадьбе и вскоре обвенчались в церкви Благословенного Таинства на Бэчелорз-Уок, фуршетом отметили событие в отеле «Сентрал» на Эксчекер-стрит, затем взяли такси и рванули в аэропорт к парижскому рейсу. В самолете, рассказывала мама, она увидела, как две знакомые стюардессы вводят новенькую в курс дела, и ее охватила печаль, словно пришло понимание, что, возможно, она совершила непоправимую ошибку.

– Ты скучала по небу? – как-то спросил я маму, которая с тех пор не покидала Ирландию и лишь однажды в семьдесят восьмом вместе с Ханной слетала ко мне в Рим.

– Конечно, скучала, – огорченно поежилась мама. – Но я поняла, чего лишилась, когда уже ничего не изменишь. Так оно всегда и бывает, правда?

Маленький Катал появился через полтора года после Ханны. Мне уже стукнуло четыре, и по поведению родителей я смекнул, что братец стал не вполне желанным сюрпризом. Надо было выплачивать ипотеку, а работа на табачной фабрике не сулила золотых гор. Однако пару лет мы впятером кое-как перебивались, пока отец не решил бросить фабрику и добиться успеха на актерском поприще.

Никто не ведает, откуда в нем взялась тяга к лицедейству. Своих бабушек и дедушек я толком не знал, поскольку все они умерли, когда мне еще не исполнилось и пяти, но доподлинно известно, что папина мать была рьяным организатором фестивалей классической музыки, и, возможно, именно это привлекло его к огням рампы. В детстве он раз-другой пел в хоре на рождественских представлениях в театре «Гейти»