История мира в 88 главах - стр. 10

100 год до н. э. Герои войны с Югуртой Марий и Сулла благополучно вернулись восвояси и творят добро дома в Риме. Гай Марий консул, в не вспомню сейчас какой раз, жизнь налаживается. И тут – бочка дегтя в капле меда.

Народный трибун Луций Апулей Сатурнин. Не буду вдаваться в подробности, но была попытка захвата власти, заговорщиков уничтожили. Сатурнин укрылся в храме Юпитера вместе со своими сторонниками.

Народный трибун – фигура неприкосновенная, кроме того, особым законом ему гарантировалась неприкосновенность еще раз, но коллектив разозлился не на шутку. Выход нашли быстро.

Сулла с группой товарищей, решительно закатавших рукава, выдряпался на крышу Храма. Крышу разобрали и неосторожно роняли вниз куски тяжеленной черепицы. До тех пор, пока внизу не осталось никого живого.

С удовлетворением отряхнули руки, проголосовали на неподсудность сие содеявших и мирно разошлись по любовницам, женам и рабыням. Все это торжество добра и справедливости было сотворено под соусом senatus consultum ultimum – нечто типа особого постановления Сената.

Прошло тридцать семь лет. Цицерон pro bono publico (ради общественного блага) казнил несколько римских магистратов и граждан без суда, пресекая заговор Катилины. И вот Цезарь об этом вспомнил. В рамках политической борьбы.

Народный трибун Тит Лабиен привлек к суду некоего сенатора, Гая Рабирия, древнего старика, в молодости принявшего участие в Суллиной вылазке на крышу Храма.

Обвинение выдвинули древнее и тягчайшее – perduellio – преступление против государства.

…Звучит красиво, статья тяжелая, перспективы – бичевание и распятие на кресте. Судьи – сам Цезарь и его родственник, тоже Цезарь.

Несчастный Рабирий, очумев от ужаса, ничего понять не мог. Зато Цицерон тонкий намек толщиной с бревно понял сразу, очумел вдвойне и бросился защищать старикана.

Перспективы были самые тоскливые, но кукловоды, не желая доводить до казни, устроили шоу.

Специально обученный случайно проходящий мимо человек, спустил знамя на Яникульском холме, что было древним сигналом грандиозного шухера. Когда все в ружье и не до судов. Заседание не возобновлялось, но Цицерон намек понял.

Справедливости ради стоит упомянуть, что из всех участников, своей благополучной смертью умер именно Гай Рабирий, матерая скотина, которую было ничем не взять. Тит Лабиен погиб в битве при Мунде, сражаясь во главе помпеянцев Цезарь был убит, Цицерон тоже не от простуды преставился.

Вспомнилось, когда думал о резвости нашей прокуратуры и шутках законодателей с регламентом.

Некоторым очень пойдет бичевание и распятие, имхо.