Размер шрифта
-
+

История для ленивых - стр. 26

Все раздражало.

Носилки опустили, он ступил на землю, оглянулся, дожидаясь Антония, копна рыжих волос на бычьей шее.

Антоний шагнул, хотел что-то сказать, но его чуть придержал пальцами за край тоги Требоний.

Обнял за плечо, увлек в сторону, прислонился спиной к колонне, что-то втолковывал.

Антоний кивал, как всегда невпопад, думая об очередной бабе из какой-нибудь лавки на рынке.

Подбородок недовольно дернулся, он на секунду задержался и шагнул в зал.

Взгляд равнодушно скользнул по напряженным лицам, они всегда были настороже, таили за улыбками страх.

На секунду задержался на одном из лиц.

Мраморном.

Бесцветные, навыкате, как в жизни, глаза Помпея всегда что-то выдергивали из памяти и из сердца.

Он вздохнул, перевел взгляд на пухлые мраморные пальцы, сжимающие свиток.

Кивнул чему-то своему и шагнул к креслу.

Боги мечут кости.

Кто-то сидит в кресле с высокой спинкой, аккуратно разгладив складки тоги.

А кто-то застыл каменным изваянием, еще здесь, но уже навсегда молчалив.

Каска что-то просил.

Он раздраженно отмахнулся, не слушая, но наглец забылся.

Навалился, схватил за тогу, сминая в руке белоснежную ткань.

Кровь бросилась в лицо от возмущения.

Брови гневно сошлись, высокий лоб разрезали морщины, глаза вспыхнули.

Что-то тускло блеснуло и обожгло предплечье.

И еще раз.

Он даже не понял, что это, липкое тепло на руке, гул голосов, прорывающийся из внезапно обрушившегося вязкого тумана.

Рука сама стремилась вперед, острое стило уткнулось в грудь мерзавцу, тот как-то по-бабьи взвизгнул и отшатнулся.

Белое обрушилось со всех сторон.

Сжало, заперло в коробку.

Огромная живая белая масса, сливающаяся в одно целое, лишь головы, как в пантомиме греков с выпученными глазами и раскрытыми в беззвучном крике ртами.

Он попытался оглянуться, куда, зачем…?

Они боялись в лицо.

Он дал им шанс.

Десятки рук, десятки кинжалов, мешая, задевая и раня друг друга.

Он видит взмахи и не чувствует боли.

Он вообще ничего не чувствует.

Он не верит.

Грудь, живот, плечи, лицо, все изрезано.

Ноги слабеют, но рука еще в силах схватиться за окровавленное лезвие и вырвать его, рассекая пальцы.

Он уже не стоит, они держат его давлением своих тел, словно боясь отпустить.

Куда-то смотрят, в глазах крик.

Он поворачивает голову вслед за ними.

Один стоит в стороне.

Бледный, белее своей тоги.

Дрожащие руки, дрожащие губы, дрожащий подбородок.

Их взгляды хлещут его по лицу, заливая румянцем щеки.

Он всхлипывает, делает шаг вперед и всаживает кинжал в живот, наваливаясь всей тяжестью.

Ледяной взгляд обжигает.

Колени подламываются, рука успевает упереться в каменный пол.

Страница 26