История Деборы Самсон - стр. 48

– Уильям Брэдфорд верил, что все мужчины и женщины должны уметь читать слово Божие, – сказала она.

– Да. Я знаю. Вы всегда гордились своим происхождением.

Она расправила плечи, вздернула подбородок:

– Наша семья подобна крепкому дереву с могучими корнями и сильными ветвями, приносящему все новых поборников свободы.

Я подумала о том, чем хороши могучие корни и сильные ветви, если мне так и не довелось вырасти или расцвести.

– Уильям Брэдфорд прибыл в эти края больше ста лет назад, – продолжала мать. Ее голос звенел от гордости. – Договор, который тогда заключили сепаратисты, заложил фундамент для войны, которую мы ведем сейчас. Это война Господа нашего. Она идет по Его плану, в назначенное Им время. Но началось все с них.

Я вспомнила свой сон, тот, в котором летела над землей, а подо мной расстилался мир, и не было ни прошлого, ни будущего, но лишь единственное и вечное настоящее. Я решила, что таким Господь и видит мир, когда передвигает с места на место его фрагменты, раскрашивает ту или иную сцену.

– Я мир считаю тем лишь, что он есть. У каждого есть роль на этой сцене; моя грустна, – произнесла я. Как часто я обдумывала эти слова?

Мать подняла на меня глаза, склонила голову к плечу, явно недоумевая:

– Все роли грустны, Дебора. И нам нечасто доводится выбирать.

С этим я не могла поспорить.

Милфорд Кру оказался тщедушным человечком, который состарился прежде, чем действительно стал стариком. Макушка у него лысела, и, чтобы скрыть это, он отрастил длинные волосы: они ложились ему на плечи седоватыми, светлыми локонами. Он снял широкополую шляпу и чуть поклонился мне, приложив одну руку к поясу, а другую выставив вперед, так, словно мы собирались станцевать менуэт. Он и правда не был хорош собой, но более отталкивающее впечатление, чем внешность, произвели на меня его манеры.

Мать настояла, чтобы уложить мне волосы, так что по обеим сторонам моего лица свисали длинные завитые пряди, – это совсем не шло к моим резким чертам и тяжелому подбородку. Я знала, что лучше всего выгляжу, когда убираю волосы назад, в длинную, толстую косу, или когда укладываю их венцом вокруг головы, а сверху надеваю чепец. Прочие прически делали меня похожей на рождественскую гусыню с бантом на шее.

После обмена приветствиями Милфорд Кру обошел вокруг меня, как если бы осматривал корову. Он потянул за ленты моего чепчика, словно хотел, чтобы я его сняла:

– Глаза у вас странного оттенка, не так ли?

Я почувствовала, как мой рот складывается в насмешливую улыбку, и поскорее прикусила нижнюю губу: