История балета. Ангелы Аполлона - стр. 36
Ирония этого сурового запрета проявилась в контексте всем известного страстного увлечения Людовика XIV искусством, что не ускользнуло от Лабрюйера. «Нет ничего забавнее, – писал он, – чем в определенные дни собирать толпу христиан обоих полов в одной комнате, чтобы они рукоплескали отлученным от церкви личностям, оказавшимся здесь только благодаря удовольствию, которое они доставляют, и заранее получившим оплату». Вольтер вторил ему из следующего века: «Когда Людовик XIV и весь его двор танцевали на сцене, думаете, их отлучили от церкви? <…> Но если не отлучать Людовика XIV, танцующего в свое удовольствие, то вряд ли можно считать справедливым отлучение тех, кто доставляет то же удовольствие за небольшие деньги с дозволения короля Франции»>37.
Впрочем, среди католиков была группа тех, кто верил в танцовщиков и в танцы, – иезуиты. Известные своим контрреформаторским рвением и стремлением использовать искусство во спасение заблудших душ, иезуиты считали балет и зрелище способом привлечь и воодушевить паству, и неслучайно самые страстные трактаты о балете написаны отцами-иезуитами. Действительно, между королевским двором и лучшими школами иезуитов возник постоянный поток движения, а Бошан, Пекур и другие уважаемые танцовщики преподавали и регулярно выступали в Collège de Clermont (переименован в 1682 году в лицей Людовика Великого), где обучалась французская и зарубежная элита.
В иезуитских школах студенты (многие из которых впоследствии стали вельможами) постигали ораторское искусство, декламацию и «немую риторику» танца и жеста. Они учились прямо держать спину, сохранять такую осанку, при которой голова не откидывается назад и не вытягивается по-собачьи вперед, не поднимается слишком высоко (гордыня) и не опускается слишком низко (неуважение). Кисти рук надо было держать по бокам, немного перед корпусом, а сами руки – в спокойном положении, ими нельзя ни размахивать при ходьбе, ни поднимать выше уровня плеч. Хорошие ораторы, говорили ученикам, должны обладать пропорциональным телом (никакой короткой шеи – она производит комический эффект) и оттачивать свои жесты, подражая королям и истинным принцам церкви, чьи неземные тела сияют в божественном свете>38.
Каждый год студенты выступали перед знатными вельможами, а нередко и перед королем, в трагедиях, исполняемых на латыни, – с полномасштабными балетными интерлюдиями. Балеты писались и оформлялись преподавателями риторики и были призваны убеждать. Работая рука об руку, риторики и балетмейстеры создавали сложные, роскошно декорированные, с новейшими сценическими эффектами постановки. Но то были отнюдь не красочные дивертисменты, которые отцы-иезуиты считали формальными и несущественными: сопровождавшие трагедию или римскую драму танцы отображали тему произведения. Балеты иезуитов были призваны эмоционально воздействовать на зрителя, захватывать его и переносить в мир «сверхъестественного и необычного». Они задумывались в духе барочной церковной архитектуры с ее мощными мраморными или золотыми колоннами (обычно фальшивыми), предназначенными для препоручения человека Богу