Истории, рассказанные негромко… - стр. 26
Надо сказать, что спелые феи излучают только им присущий флюид, благодаря которому всякому человеку они видятся в самом привлекательном виде: трогательными, прелестными созданиями размером с ладонь, с нежным личиком, окруженным ореолом золотистых кудрей, озаренным светом огромных изумрудных глаз, с фарфоровыми ручками и ножками. Одеты они в легкие платьица, а в качестве дополнительного украшения за спиной у них трепещет пара стрекозиных крылышек. Как не разрешить такому созданию присесть к тебе на плечо, опять же крови феи выпивают немного, не в пример упырям белоглазам. К тому же ни одна фея не даст человеку понять, что она пьет его кровь; бедняге будет казаться, что она поет ему волшебные песенки.
Однако фея, которой повезло оказаться в капюшоне Николаса, из кокона выбралась намного раньше положенного срока, и ни о какой спелости и мечтать не могла. Поэтому когда она высунулась, то разговаривавшая с механиком секретарь увидела ее такой, какой она и была, а красотой феи не отличались.
Были они тощие, серокожие, голенастые; на тонкой шее тыковкой торчала лысая голова, на лице выделялся огромный рот, где прятались ряды острых зубов и длинный лиловый язык, а глаза у фей и впрямь были большими, вот только цветом они были точь-в-точь волчьи ягоды, матовые, черные, провальные. Нескладное тельце укутано в драную серо-зеленую одежонку, на пальцах длинные острые когти. Одним словом, ничего общего с дивной сказкой.
Проснувшаяся фея, не раздумывая и не сомневаясь, впилась в шею невольного спасителя всеми новенькими, острыми как бритвы зубами; в рот ей хлынула восхитительная мужская кровь, горячая и сытная. Она глотала ее, снова кусала – скорее от восторга, чем по необходимости, захлебывалась, постанывая от счастья, чувствуя, что выживет и покажет им всем… кому именно, она не знала, но это было неважно. Она даже не заметила, что источник ее питания обмяк и рухнул наземь, слишком крепко впилась она в его шею, сотрясение ей ничуть не помешало. Напившись до предела, когда ее серый живот раздулся и стал просвечивать розовым, она отодвинулась от раны с порванными в лохмотья краями, икнула, небрежно щелкнула пальцами, приказывая крови свернуться. Потом улеглась поудобнее на плече лежащего без чувств мужчины и стала отдыхать.
В приемной все замерло; давно стихли вопли секретаря, вылетевшей пулей в коридор, только часы на стене мерно отстукивали секундной стрелкой по циферблату. Однако фея, уютно дремавшая на плече механика, почувствовала, что очень скоро здесь окажется кто-то из ее сородичей. Прошло совсем немного времени, и в коридоре раздались шаги: некто шел быстро, с силой впечатывая каблуки в пол, за ним следовал другой, размеренно и тяжело. Дверь отворилась.