Исток бесчеловечности. Часть 2. Творец, создай себя - стр. 5

– Например, кто?

– Вы.

Михин состоял из пяти улиц и звание города носил по недоразумению.

По Длинной Лестнице приезжий спускался к пристани. Там, на берегу и на сваях над водой, находилось всё, что называли «михинским»: ратуша, резиденции гильдий, Храм и раз в неделю – рыбный базар.

В базарный день на мелководье собирались твари невообразимых видов и форм, чтобы пообщаться с собратьями, которых давно не встречали, обменяться идеями новых конструкций силков и сетей, расставляемых по кустам на жителей Побережья. А также похвалиться находками, удачно продать редкости и сокровища, которых не сыскать на суше. Взамен запретноводные существа требовали кованое оружие, вино, а ещё – сказки и песни. Их приходилось орать в огромные раковины, установленные на берегу и широкими раструбами уходящие в глубину. Зимой для удобства торговли лёд дробили, прорубали в нём аккуратные окошки и обставляли скамеечками.

Вообще, стремление к удобству и комфорту отличало михинцев и считалось ими чуть ли важнейшей из добродетелей. Так, местные чрезвычайно редко ходили пешком, снисходительно глядя на гуляющих чужаков как на нелепых истаптывателей обуви. Горожане ездили на разнообразнейших животных: от обычных полевых единорогов, невозмутимых и надёжных, до экзотических двухголовых сухоземских саламандр, управление которыми требовало сноровки и немалого мужества. Михинцы победнее нанимались носильщиками к обеспеченным соседям.

Это успел рассказать спутникам Штиллер во время спуска к гавани. Гости любовались многочисленными процессиями из тёплых палаток, служивших защитой от холода и ветра. Лица носильщики скрывали под меховыми звериными масками, чтобы избежать насмешек. Из неприметных переулков то и дело выскакивали забавные самоходные повозки.

Ближе к гавани спутникам стали попадаться и пешеходы: в основном, рыбаки, а также, как их тут называли, «четвероноги». Были они обычными двуногими михинцами, выбравшими добровольное хождение на четвереньках. По мнению большинства целителей, людская малоподвижность сокращает жизнь и уменьшает личное могущество. Потому в последнее время среди населения распространилась традиция на рассвете и закате передвигаться, подражая диким животным. «Здоровая» ходьба изрядно веселила приезжих. Они наблюдали, а некоторые даже пытались повторять бег «четвероногов». Что-то чрезвычайно привлекательное было в том, чтобы пожертвовать прямохождением. Смешная разновидность аскетизма. Новая забава распространилась по Приводью молниеносно, как сплетни о нравах королевского двора. Появились фанатичные последователи идеи «четвероногости», утверждавшие, что таким образом стоит передвигаться не только в сумерках, а всегда, иначе эффекта от усилий никакого. Наиболее решительные, «катуны», перешли на перевороты с боку на бок и ползанье, как на древнейший, а потому более верный путь к телесному благополучию. Такие составляли меньшинство, объект шуток и анекдотов. Основная часть населения, проскакав положенный час на корточках, отряхивалась, подзывала скучающих носильщиков и, довольная своими спиритуальными успехами, развозилась по домам.