Источник - стр. 56

– Конечно.

– У меня недавно было предчувствие, что вы меня оставите.

– Как глупо! – воскликнула она на иврите.

Неожиданная смена языка сбила Куллинейна с толку, словно она подмигнула ему или влепила поцелуй.

– Потому что, если тебя тут не будет… – начал он.

К ее собственному удивлению, Веред подошла поближе и маленькими ладошками сжала ему щеки.

– Джон, ты стал мне очень дорог, – прошептала она по-английски и подняла голову, и теперь их лица почти соприкасались. – Очень дорог, – повторила она на иврите.

Он страстно поцеловал ее, словно понимая, что в последний раз он может стоять рядом с ней в ночи Галилеи, и в это краткое мгновение она не сопротивлялась, а приникла к нему, как маленькая Астарта, чьей обязанностью было напоминать людям о любви. Затем, словно отталкивая от себя часть жизни, которая стала столь драгоценной, что к ней нельзя было относиться с небрежностью, она легко уперлась руками ему в грудь. Еврейка и католик медленно отдалились друг от друга, как две кометы, которые было слились в небе, но теперь каждую из них ждет своя орбита.

– Это была правда, когда я сказала, что никогда не выйду за тебя замуж.

– Но каждый день, когда я смотрел на тебя, то все больше убеждался, что ты никогда не выйдешь замуж и за Элиава. – Помолчав, он спросил: – Что между вами не клеится?

– Есть обстоятельства…

– Они имеют какое-то отношение к Тедди Райху?

У нее перехватило дыхание, но она справилась с собой.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Потому что в тот вечер, когда Райх говорил с Элиавом… ты смотрела на них, словно ревнивая школьница.

Она начала было говорить, запнулась и продолжила на иврите:

– Не беспокойся из-за меня, Джон. Мне нужно побывать в Америке… какое-то время… все обдумать.

– И в Чикаго ты будешь думать, каково это… жить там со мной?

При этих словах она испытала искушение с поцелуем приникнуть к нему и полностью доверить свою жизнь этому мужчине, потому что успела узнать его как тонкого и благородного человека, честного во всех своих действиях и способного на глубокие чувства, но она не могла себе позволить ни малейшей уступки. Она медленно отошла от него и, пройдя по камням Израиля, отправилась упаковывать золотую менору, которой предстояло лететь в Америку.