Истинная из прошлого - стр. 26

9. 8

Схваченный люд недовольно кричал, жаловался, молил. Но кому плакаться? Вышколенным военным, которые не позволяют стайке "рыбок" уплыть? Или дознавателю, который восседает на деревянном стуле? Жаловаться можно своему любопытству. Никто служанок не созывал, листовок не бросал, метелкой в кучку не сметал.

— Нечего слезы лить попусту, — собственный каркающий голос испугал даже меня. — Кто вас, любопытных лис к храму приглашал? Ясно же было, что не к добру каша варится.

— А вам не страшно, бабушка? — девица лет девятнадцати, со слезами на глазах смотрела на меня.

— Страшно? — надо соответствовать образу эмоционального человека. Без своего живого огня я похожа на робота. — Страшно, деточка. Но я свое отжила, а вы только серые перышки на радужный окрас поменяли. К замужеству готовитесь.

— Заткнулись! — громыхнул дознаватель по столу.

Разорвал чувство единения между девчушками, нагнал страх, еще и зыркнул не по-доброму. Каждую из нас опрашивать продолжил.

— Имя?! Род?! Характер работы?! От кого услышала про фальшивого короля?! Следующая!

Испуганную девушку тут же хватала лапа охранника и как тряпичную куклу, запихивала в небольшую клетку.

Сделанная из каленого железа с блеском зачарованных частиц решетка не сгорит и не рассыпется от магии. Невысокая, туда только в три погибели согнувшись можно пролезть.

Моя очередь быстро подошла.

— Иола, рода своего не помню уж, — стараюсь найти возможность дознавателю в душу заглянуть, но мрачен и зол человек.

В рань раннюю его подняли и рысью к храму погнали. Не ведущий, а ведомый передо мной. Приказ якобы от королевы был, но судя по воспоминаниям, которые во взгляде мужика читаю, Амалата сама была разбужена не раньше собранных военных.

Кто-то помогает королеве править, на умные мысли наставляет.

— Я эти слухи рассыпала, как горох перед свиньями. Думала, что чужой человек смог к королеве подобраться. Уберечь родимую хотела.

— Пшла, вон! — громыхнул дознаватель, в тесную клетушку провожая.

Не нравится мне то, что вокруг творится. Хаос, плач и чужой страх воспоминания будят. Мне бы отрешиться, план Калистра выполнить и получить свободу на краткий миг. Дитя попытаться найти, проверить хорошо ли с ней обращаются, в добрые ли руки кроха попала.

— Интересно, а умирать больно, — прошептала красавица, прижавшаяся ко мне с одной стороны.

— Наверное, — шепнула со второго плеча, и на меня две пары глаз посмотрели. С надеждой и скрытой мольбой.

Не могу терпеть такой взгляд. Всегда душой слаба была. Жалеть умела, потому и отдала свое сердце живому огню, чтобы не иметь более никаких эмоций. Но даже сейчас ощущаю, как тепло в груди поднимается.