Истерли Холл - стр. 66

И снова заработали кулаки, удары наносились все чаще, все время по ребрам, потому что вечером предстоял званый ужин и следов не должно быть видно – вот о чем думал Оберон, глотая слезы. И тогда отец остановился, торжествуя.

– Ты трус и мерзкий неудачник.

Оберону было позволено уйти. Он каким-то образом нашел дверь и, выглянув, посмотрел налево и направо. Слуг не было видно, но их никогда не видно, они знают свое место, а он должен знать свое. Он тащился наверх, в свою комнату, при каждом шаге от боли у него перехватывало дыхание, и он знал, что должен добиться успеха на шахте. А что, черт возьми, случится, если он не добьется? Он отбросил страх и увидел себя во Франции, на Сомме. А интересно, есть там зимородки? Он возьмет лодку и будет ловить рыбу. А вот он уже и наверху, слава богу.

Миссис Мур с трудом добралась до своей комнаты. Званый ужин закончился, кастрюли, сковороды, тарелки и прочая кухонная утварь были вымыты. Время приближалось к полночи, шоферы увезли своих хозяев, и зал для прислуги казался каким-то голым и невзрачным без их фигур в форме и начищенных до блеска сапогах. Лакеи и горничные мыли бокалы и серебро в буфетной, но все еще находились на службе, на случай если семейству потребуется горячий шоколад.