Истеричка (сборник) - стр. 21
– Бражник, – Чернушкина его перебила, – когда ты женишься? – Она кивнула Аллочке: – Ему жениться пора, а он все сидит, все чего-то вспоминает, вспоминает…
– Это же очень красиво! – Он вдохновился, развел руками и чуть не лег на стол. – Ты представь: белый ковер, он сидит у нее на груди, она не может шевелиться, и его орган упирается ей в губы…
– О боже! – Чернушкина застонала.
– А? – Бражник расцвел. – Ты почувствуй, почувствуй накал. Неужели ты никогда не делала минет в такой позе?
– Бражник! – она ему сказала, с укором, с материнским. – Успокойся! Ты меня знаешь – я бы в жизни не постелила на пол белый ковер.
7
Аллочка потянулась и начала растирать себе шею. У нее хронический офисный остеохондроз, иногда она крутит головой и прислушивается, хрустит у нее внутри или не хрустит.
– Вот вы меня перебили, – она закряхтела, – а я хотела рассказать, когда у них на самом деле все началось. Все эти сказочки про руку, про живот, это все, Бражник, твои фантазии…
– Я видел! – Бражник обиделся. – Я прекрасно помню, как он положил свою лапу…
– Фантазии, – Аллочка вредничала и медленно вращала головой, – до родов у них ничего не было. Вы не знаете, а я знаю. По-настоящему Синицкий заарканил Лизу в тот день, когда мы все ходили на концерт «Наутилуса»…
– Я не была, – Чернушкина умыла руки.
Она принюхалось, где-то совсем рядом воняло тухлятиной. Я тоже услышала неприятный запах, но не сразу сообразила, откуда эта вонь.
– На концерте не была, – Чернушкина повторила. – Не люблю Бутусова.
– А я была! – говорю. – Прощальный тур! Кормильцев! «Крылья»! Весь город был заклеен афишами…
– Я помню, я хотел пойти. – Бражник пролез, но сам не знал, зачем, – хотел пойти, но у меня не получилось…
– Ну, во-о-от… – потянулась Аллочка, – а Лиза пошла-а-а.
Аллочка продолжала гимнастику, двигала подбородком вперед и назад, как восточная красавица. И я за ней начала повторять. Дай, думаю, разомну головенку, чтоб время зря не пропадало.
– А после «Нау» все собрались в общаге. Взяли водку и пошли на крышу. Я еще говорила: «На какую крышу? Сейчас дождяра ливанет», – но все захотели пить на крыше, там был такой концерт, похлеще «Наутилуса»! Синицкий в этот вечер очень много пел, потому что Гарик не пел…
– А где сейчас Гарик? – Я просто так спросила.
– Откуда я знаю? – Аллочка на секунду задумалась, видимо, в позвонках у нее что-то хрустнуло. – Гарик был в хлам, – она сосредоточилась, – а Синицкий пел. И все время пялился на Лизу…
– Пел он неплохо, – заметил Бражник, – по-моему, неплохо пел…
– Я тебя умоляю!.. – Чернушкина перекосилась.