Испытание кошмаром - стр. 19
По крайней мере в лицо. За спиной-то они не дураки пошушукаться и позубоскалить. Или еще вот эта тема: «Ой, я вылил на тебя весь свой чай латте. Мне так жаль!»
И когда Винни говорит «за спиной», это следует понимать буквально. Во время классного часа ей приходится сидеть на втором ряду из-за дурацкой системы рассадки мисс Морган – по году обучения. Это значит, сегодня Винни предстоит слушать, как Данте Лунеди[4] шепотом поет ей «С днем рожденья» со своим приятным акцентом. Вот только текст будет слегка изменен.
Казалось бы, его семья переехала сюда всего два года назад из итальянской общины, но таких изгоев, как Винни, презирают во всех четырнадцати ветвях светочей по всему миру. И хотя к американским светочам регулярно присоединяются новенькие, они все точно знают, как себя вести с Винни, Дэрианом и мамой.
– С днем рожденья тебя, – поет Данте. – С днем рожденья тебя. Колдовская шпионка, с днем рожденья тебя.
Ну, зато хоть кто-то вспомнил про ее день рождения. Уже неплохо, правда?
Она не оборачивается, велика честь. Она просто калякает карандашом № 2 в уголке домашки по математике. Вот рога сильфиды. Вот зубы. Вот кожа с текстурой коры. И Винни уже не в классе, а снова в лесу, где слышится дыхание тсуг и елей. Где влага бусинками ложится на кожу, а холод обостряет все чувства.
– С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя. Эй, диановое отродье, с днем рождения тебя. – А допев, добавляет: – Только не делай источник из моих костяшек, si?[5]
Теперь почти весь класс смеется. Это тихие, осторожные, еле слышные смешки, которые можно мгновенно свести на нет. Не смеется только один человек – Фатима Среданс. Ее мама – глава клана Средансов, а значит, и член Совета. Фатима шипит Данте «прекрати», а еще «ни одна диана не польстится на твои жирные пальцы».
Как бы ни хотелось Винни ответить Фатиме благодарным взглядом, она не смеет обернуться. Она боится, что таким образом как бы подтвердит, что ни одна диана не польстится на жирные пальцы Данте. Тогда появится вопрос, откуда Винни это знает, и всем будет по фигу, что на самом деле не знает. И что она до сих пор понятия не имеет, из чего был сделан источник ее папы и в какой части леса тот мог его зарыть.
«Еще двенадцать часов, – говорит себе Винни. Через двенадцать часов начнется ее первое испытание. Она вдавливает карандаш в бумагу и рисует длинный палец сильфиды, корявый, словно корень. – Всего двенадцать часов, всего двенадцать часов».
Как раз когда Данте запевает третий куплет, на этот раз дуэтом с Питером Воскресенингом, в класс входит мисс Морган. Она не светоч, а один из немногих нонов, увязших в Цугута-фоллз, потому что она уже миллиард лет встречается с Мейсоном Четвергссоном. С ее алебастровой кожей и круглыми сияющими щечками, которые она умело подчеркивает мерцающим хайлайтером, мисс Морган смахивает на хипповатую учительницу рисования. Ее длинные пепельно-русые волосы всегда заплетены в косу, одежда летящая, свободного кроя.