Исправник - стр. 45

Нитянщик не вышел вперед, он просто поднял руку, привлекая к себе внимание. Болтун обратился к нему:

– Что ты видел?

– Ночью я выходил по природной надобности. Рядом у соседей как раз открылась занавеска. Циновщик был одет в несколько одежд и закутан в одеяло, а такое может понадобиться только для выхода на мороз.

– Циновщик, это правда?

– Абсолютная правда, – подтвердил папа. – Ночью мне стало плохо, кружилась голова, я вышел из пещеры подышать свежим воздухом. Мне полегчало, и я вернулся.

Он повторил то, что ночью сказал Дуньке. То же самое Анюта говорила Хромоножке. Объяснение полностью оправдывало папу. И вскрик Анюты «Что с ним?!» слышали многие.

Болтун объявил:

– Следующим будет свидетельствовать Яшка, сын Каменщика. Яшка, ты где?

Анюта оглянулась вместе со всеми. Яшка Заспранец как свидетель – это плохо. Неизвестно, что он скажет. Если не в пользу папы – поверят не папе, а Заспранцу, ведь он, как считается, говорит только правду.

Затерявшийся в толпе Яшка, тощий и бледный, взвил кверху худую руку с костлявой кистью, болтавшейся, как надломленная ветка:

– Ночью мне не спалось. Я услышал чужие шаги. Шаги были намеренно тихими, словно кто-то не хотел привлекать к себе внимания, они удалялись вверх по коридору. Это значило, что кто-то направлялся не в туалет и не в купальню, а в другую сторону. Мне стало интересно, что происходит. Все знают, что я всегда выступаю за справедливость. За высшую справедливость. За справедливость для всех и каждого, невзирая на лица. В незапамятные времена всемогущий А-Ктин проклял людей за то, что они поступали неправедно, последствия проклятия коснулись каждого, особенно вы можете заметить их на мне. – Для наглядности Заспранец повернул во все стороны изможденное лицо без бороды, бровей и ресниц, будто кто-то не помнил, как он выглядит, и провел ладонью по лысой голове, похожей на вытянутый кверху шар с ушами. – Жить мне осталось недолго, и не только мне, а всем нам, проклятым за грехи предков и влачащим жалкое существование. Если бы люди не нарушали запретов, то каждый, кто здесь находится, в том числе и я, с которым судьба обошлась гораздо хуже, чем с большинством из вас, не знал бы болезней и прожил невероятно долгую счастливую жизнь. Вы же понимаете, что если каждый начнет делать что хочет…

Поговорить перед людьми так, чтобы его слушали, Заспранцу удавалось нечасто. Сейчас он купался в лучах внимания, в его жизни наступила очередная минута славы, ради которых Заспранец, казалось, только и жил на свете. В своих речах он любил растягивать мысль и украшать ее красивостями и громоздкими выражениями, без которых легко можно обойтись. Он это любил, а слушатели не любили. Хотелось услышать суть, а не словесные прыжки по ухабам.