Исповедь злодея - стр. 1
© Юля Снесарева, 2022
ISBN 978-5-0053-4663-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Благодарности
Читатель обладает не меньшей силой, чем писатель, ведь первый позволяет историям жить в своем сердце. Я и восемнадцать злодеев благодарим тебя за возможность быть услышанными.
Особенно хочу поблагодарить Некрасова Константина, Марееву Валерию, Мареева Наталью, Самойлова Вадима, Егорову Людмилу, а также всех тех, кто принял участие в краудфандинге и поддержал проект.
Хозяйка дома смерти
Никогда не зови в темноту. Те, кого к ночи лучше не вспоминать, не могут удержаться от приглашения.
Нас было шестеро. Мы водили хороводы у лесного озера, когда на небе появились грозовые тучи, и первые капли упали на землю. Приближался ливень, и я сказала: – Идемте все ко мне.
И мы пошли. Вот только Оно пошло тоже. То, что таилось в дремучей чаще леса, не смогло удержаться от приглашения. В полночь Оно постучало в дверь, и резвилось с нами еще неделю. Оно ело глаза и ресницы, сдирало кожу и неистово хохотало. Можете мне поверить – слышать его смех было страшнее любых мучений.
В конце концов, я осталась единственной выжившей. Ведь если хозяйка дома умрет, Ему больше негде будет гостить. Десятки лет мы жили бок о бок в теперь уже полуразрушенном доме. Со временем место это назвали Домом Смерти и стали обходить стороной, но иногда какой-нибудь несчастный терялся в лесу и шел на огонек – прямо к этому самому дому. И тогда Оно снова резвилось и сыто урчало. А я обгладывала оставшиеся косточки и горевала о путниках.
Теперь моё брюхо забито плотью и косточками, я ношу ожерелье из ногтей и жарю на ужин людские пальчики. Мой разум почти угас, и я должна что-то сделать. Я всё больше становлюсь похожа на моего гостя. Неужели Оно тоже когда-то было девушкой, водящей хороводы в лесу?
Теперь я знаю: то, что к ночи лучше не вспоминать, не может удержаться от приглашения. Я кричу что есть сил: – Идемте все со мной.
И шагаю в огонь.
Украденное сердце
Когда я был маленьким, таким маленьким, что макушка едва доставала до края стола, мы вместе с матерю прятались от отца на чердаке. Отец без устали тарабанил в дверь, но войти не мог. Помню, тогда так сильно хватался за мамины руки, что на утро на ее запястьях остались синяки.
Мама рассказывала разные истории, чтобы отвлечь меня, и тогда я спросил, почему несмотря на жестокий характер отца, они все еще вместе. Ответ был прост: – Когда-то давно он украл мое сердце.
– В самом деле? – воскликнул я.
В силу своего возраста, я был склонен принимать на веру все, что слышал. Помню, как тогда так сильно разозлился на отца, что даже подумывал выйти и заставить его вернуть то, что принадлежало маме по праву.
– Когда-нибудь это случится и с тобой. – с грустной улыбкой сказала мама.
В ту ночь я не спал. Нет, не подумайте, я не боялся, что кто-то вздумает отобрать мое сердце (силы мне было не занимать), я загорелся желанием вернуть матери то, что посмел забрать отец. Я буквально обыскал каждый сантиметр нашего дома, нырял на дно пруда, перерыл весь сад. Я не мог понять, как кто-то настолько глупый, как мой отец, мог так хорошо спрятать украденную вещь.
А потом я познакомился с девушкой, которая пела так чудесно, что птицы замолкали. С первой секунды я знал, что она собирается сделать, поэтому спрятал свое сердце так далеко, как мог.
Рана в груди иногда болит.
Уговорщик
В колодце за домом жил монстр. Я впервые увидел его, когда мне было пять лет. Он оказался худым черным и пах тиной, но обладал мягким заговорщицким голосом.
Однажды монстр выбрался из колодца наружу. Он подполз на своих вывихнутых ногах к дому и заскреб когтями о деревянную дверь. Я стоял по другую ее сторону, в доме, и молил незваного гостя уйти. Он сладким голосочком просил открыть дверь. С каждой ночью его голос становился все слаще, все громче, проникал в голову все глубже. Но мне хватало духу его не впускать.
Однажды монстр так разозлился, что убил нашего щенка. На утро родители громко плакали, а я запер крышку колодца. С тех пор каждую ночь слышалось, как монстр скребся, стонал и просил высвободить его. И однажды я больше не смог ему противиться.