Размер шрифта
-
+

Исповедь уставшего грешника - стр. 7

Между прочим, Чехов во время своего путешествия на Сахалин, во время шторма на спор прямо с палубы корабля спустился на веревке в море, а потом поднялся. Сильный был человек, мощный, – человек действия. Почему мы решили, что он должен был любить этих бесконечно нудящих трех сестер, которые даже нянечку свою престарелую не смогли защитить от безумной Наташи? Почему он должен был сочувствовать тем, кто не в состоянии защитить свой дом от пошлости и мерзости? Почему мы решили, что он их любит? Ничто – ничто!!! – в пьесе не указывает на эту любовь.

Меня все отговаривали от Чехова. Мне объясняли, что он всем надоел, что, когда открывается занавес и зритель видит хорошо причесанных актрис в белом, а Машу в черном – зритель сразу начинает засыпать. Чеховский текст убаюкивает, убеждали меня, убаюкивает ровно так, как любая телепередача, но, чтобы посмотреть телек, не надо платить и вставать с дивана… Так для чего тогда идти на Чехова?

Твоя мама молчала. Но тогда я еще изо всех сил старался принять ее молчание за сочувствие.

Директор сказал, что у нас нет денег на Чехова. Мой верный Вася, с которым мы, собственно, и сделали наш театр, – стоял передо мной, похожий на какого-нибудь Ван Дамма или Шварценеггера.

– Согласись, – сказал мой Василий Семенович железным директорским тоном. – Сначала искать деньги на спектакль, а потом искать зрителей, чтобы заполнить зал, это безумие. – И добавил. – В наше время.

Вася принадлежит к тем людям, которые убеждены: если время диктует делать какие-то глупости, тогда это уже и не глупости вовсе, а веление времени, которому просто надо подчиниться.

– Вася, – я попытался улыбнуться. – Я обещаю тебе лом на наш спектакль. Я раздену Машу, я покажу, как она трахается с Вершининым. Потому что никакая у них не любовь, а блядство, возникшее от скуки. Голые сиськи в Чехове – это то, что привлечет сегодняшнего театрального зрителя, которому приятно будет убедиться в том, что он гораздо интеллигентнее режиссера. Современный театральный зритель с удовольствием посмотрит на пошлость, чтобы сказать потом, насколько она ему отвратительна.

– Это, действительно, пошло, – вздохнул мой Вася и нашел деньги.

Я оказался прав. Первая же рецензия на мой спектакль называлась «Опошленный Чехов», в качестве иллюстрации напечатали фото из спектакля: голая Маша рассматривает себя перед зеркалом, готовясь к встрече с Вершининым. Мы стали играть по четыре спектакля в месяц, и все равно на спектакль спрашивали лишний билетик.

Это был хороший спектакль. Это был правильный Чехов – Чехов, презирающий людей, которые умеют говорить красивые слова, но не умеют защитить свой дом.

Страница 7