Исповедь уставшего грешника - стр. 20
И я тоже понимаю своего народного артиста – вечного красавца. Меняя жену, мужчина ищет новое. А находит старое. Новое старое, конечно, раздражает больше, чем старое старое. Это понятно. Казалось бы, понятно каждому… Только чего ж они, ровесники мои и даже учителя, все меняют и меняют, дураки, что ли?
…А потом мы курили, глядя в потолок, и не молчали. (Прости, сын, за тошнотворную фразу, но мне лень что-то придумывать, тем более, что, на самом деле, все было именно так).
Мы не молчали, потому что я задал вопрос…
Марина почти никогда ничего не спрашивала. Она просила: «Ну, расскажи мне что-нибудь, ты так интересно рассказываешь». Мне казалось, что она просит искренно, и я рассказывал, все больше распаляясь.
Видишь ли, твою маму совершенно перестали интересовать мои рассказы, а мне было так необходимо рассказывать женщине про то, что со мной происходит, и про те мысли, которые вдруг посещают мою голову, и чтобы женщина слушала не просто внимательно, а чтобы глаза ее разгорались всё больше и больше. Почему это так необходимо человеку, который прожил почти полвека, я не знаю, но необходимо очень…
Когда мы с Мариной уже окончательно разошлись, пообещав быть друзьями, она сказала мне – спокойно, без тени иронии:
– На моем месте может оказаться любая женщина, у которой получится с отрытыми глазами слушать твои рассказы и жарить тебе картошку так, как ты любишь. Все остальные ее качества значения не имеют, понимаешь? Потому что, в сущности, все, чего тебе не хватает в жизни: внимания, и чтобы картошку жарили не лишь бы как, а именно так, как ты любишь…
Я почему-то испугался этих слов и постарался поскорее забыть их. Именно поэтому они запомнились.
Но это случится потом, позже…
А пока мы лежали, курили, глядя, понятно, в потолок (не друг на друга же смотреть?), и я спросил, чтобы разбавить тишину, которая грозила стать совсем уж сентиментальной:
– А куда ты исчезла от служебного входа? Ну, тогда, во время нашей первой встречи. Ты что ведьма?
– Конечно, – сказала Марина и сощурила глаза, как ей, наверное, казалось, кокетливо.
Она старалась делать все так, чтобы мне понравилось. Юное создание, она меня не только любила, но еще и уважала, а это, по-моему, лишнее, во всяком случае, на первом этапе любви. Первый этап любви должен быть безоглядным, безбашенным. Ведь что такое начало любви? Безумство двух сумасшедших. А между сумасшедшими – какое уважение?
Ну вот. А в результате слова Марины были банальны, а реакции – предсказуемы.
Предсказуемые реакции я ненавижу профессионально: когда смотрю спектакль какого-нибудь своего коллеги и понимаю реакцию героя за несколько минут до того, как она произойдет, – мне становится скучно и портится настроение. И с женщинами – та же история, и вообще с людьми: от их предсказуемости становится скучно и портится настроение. С животными почему-то по-другому. Когда Кузьма абсолютно предсказуемо и банально бросался на меня, едва я переступал порог квартиры, – я почему-то радовался. Банальность животных радует, а женская предсказуемость раздражает: это, безусловно, свидетельствует о том, что к женщинам мы все-таки относимся серьезней. Не убежден, что лучше, но, во всяком случае, серьезней.