Исповедь авантюристки - стр. 21
Лека фыркнула. Аппетит! Да перед такой кучей вкусных вещей разыграется даже самый жалкий аппетит!
Аполония, чтобы не обижать сестер, поспешно взяла румяное яблоко и надкусила его. С треском лопнула плотная кожура, брызнул прозрачный сок. Девушка отложила фрукт и вдруг торопливо стала рассказывать сестрам о мерзком карлике, не дававшем ей покоя. Лека слушала с открытыми от ужаса и любопытства глазами. Она даже забыла о сладостях и фруктах, не доставшихся ей. Аделия поначалу тоже испугалась, а потом ее лицо приняло задумчивое выражение. Спустя несколько дней она снова навестила сестру в лазарете. Под мышкой принесла старый, зачитанный том сказок, французских, немецких, разукрашенных выразительными гравюрами.
– Вот он, твой карлик! – произнесла сестра и с торжеством спасителя бросила на постель больной книгу. Аполония открыла ее и почти тотчас же нашла нужную гравюру. Так и есть, старый знакомый, маленький, морщинистый, со злой ухмылкой на лице и гадкой бородавкой на носу. Девушка почти не помнила самой сказки, но увиденная иллюстрация так запала в ее сознание, что преобразовалась в болезненное видение.
Прошло несколько недель после того, как доктор разрешил пациентке покинуть лазарет и снова приступить к обычным занятиям. Аполония почти не вспоминала о неприятном незнакомце. Но он сам напомнил о себе. Однажды, лежа в темном дортуаре, Аполония не спала и думала о себе, о том, как сложится ее жизнь после выпуска, о сестрах.
Девочки на соседних кроватях спали, натянув одеяла на головы. В дортуарах всегда стоял холод. Так воспитанниц приучали к здоровой и правильной жизни. Нечего нежиться в жарких и мягких перинах! Продрогнуть ночью, вскочить в шесть утра и мыться ледяной водой из медного умывальника, да еще по пояс! Бр! Правда, Аполонии, как перенесшей тяжкую болезнь, вышла поблажка. Доктор пока дозволил не мыться по пояс в холодной воде, а только ополаскивать лицо и руки.
Повертевшись под тонким одеялом, девушка в очередной раз закрыла глаза и попыталась заснуть. В этот миг ей показалось, что кто-то шепотом позвал ее. Но кто мог звать, да еще ночью? Может, сестры? Она тихонько встала и пошла на цыпочках в конец дортуара, где едва горел ночник. Шепот повторился весьма явственно. Она недоуменно огляделась и тут в дверях, ведущих в коридор, снова увидела карлика. Он точно сошел со страниц книги. Теперь его облик стал более четким, запоминающимся, появились детали одежды, которые она раньше не заметила. А может, их и не было, а появились они потому, что она более внимательно рассмотрела старую гравюру? Поймав себя на этой мысли, Аполония, хоть и боялась незнакомца, решительно произнесла: