Исламское государство. Армия террора - стр. 26

Еще до войны Саддам принял и другие контрреволюционные меры. Мы склонны расценивать его режим как светский, и таким он в известной степени и был. Но после первой войны в Заливе Саддам стал укреплять свой режим, опасаясь иностранных фундаменталистов, таких как иранские муллы, а также внутренних противников того же толка, разделяющих концепцию «ближнего врага» и способных бросить вызов его правлению. Поэтому он исламизировал свой режим, украсив иракский флаг фразой «Аллах акбар» («Бог велик») и применяя многочисленные драконовские наказания, большинство из которых основывались на законе шариата: ворам отрубали руки, а уклонистов от армии и дезертиров лишали ушей. Для того чтобы отличать последних от ветеранов ирано-иракской войны, саддамисты помечали лбы людей, подвергшихся наказанию, крестами, который наносили раскаленным железом{88}.

Поворот в сторону религиозности имел и еще одну цель: подавить или заглушить критику положения в экономике, пострадавшей от иностранных санкций. Следуя этой цели, режим ввел запрет на использование женского труда, надеясь таким образом сократить официальное количество безработных{89}. Еще более значительным шагом стала Кампания за исламскую веру, в ходе которой был предпринята попытка соединить баасистскую идеологию с исламизмом. Следить за реализацией этого плана религиозного обновления было поручено не кому иному, как верному ад-Дури, крестному отцу мафии, занимающейся контрабандой автомобилей.

Как и следовало ожидать, Кампания за веру оказалась адской смесью прозелитизма и мафиозной экономики. Некоторые из воспринявших новую веру иракцев совершили хадж, то есть ежегодное религиозное паломничество в Мекку, субсидированное государством, в то время как других новообращенных поощрили деньгами, недвижимостью и, естественно, дорогими автомобилями{90}. Полковник Джоэл Рейберн, офицер американской разведки, служивший в Ираке и написавший историю этой страны, отмечает, что одно из самых неожиданных последствий Кампании за веру было в то же время и вполне предсказуемо: «Саддам полагал, что посылает в исламские школы убежденных баасистов и они останутся лояльными и тогда, когда закрепятся в мечетях, из которых режим сможет затем управлять или манипулировать исламским движением. На самом деле произошло обратное. Большинство офицеров, направленных в мечети, не отличались на тот момент глубокой приверженностью баасизму, и многие из них, столкнувшись с учением салафизма, сделались больше привержены ему, нежели Саддаму»{91}.

Многие из прошедших обучение по этой программе, отмечает Рэйберн, обнаружили в своем прошлом то, в чем необходимо было исповедаться, а также искупить свою вину; таким образом, обучение обернулось против идеологии, которую должна была внушить Кампания за веру, а значит, и против самого режима