Исламская интеллектуальная инициатива в XX веке - стр. 24

К сожалению, очень многим современным мыслителям неочевидно, что глина имеет широкий спектр манифестаций, она может быть грубой, может быть тонкой и огненной. Как тонкая глина она может выглядеть просто духом. Весь спектр переживаний и опытов, связанных с медитацией, с йогой, с внезапным интуитивным прозрением, – это спектр глины, которая может представлять собой даже чистую энергию – причем не низшего типа, как разряды молнии, а незримо абсолютного, декретного – очень высокий порядок джиннов. Потом существует еще более высокая энергия рока, которая манифестируется в нашем пространственно-временном континууме как необратимость причинно-следственного ряда. В парафизических построениях, делаемых фундаментальными учеными, сейчас заново ожила тема возможности амбивалентного тока времени – но это непонимание природы времени. Время не есть субстанция, время есть просто последовательность состояний, каждое из которых меньше предыдущего, попросту – энтропия. Время и энтропия – это одно и то же. И время – неотъемлемая функция гравитационного поля. Время пожирает пространство и убивает само себя. Энергия гравитации, энтропии и причинно-следственного ряда – это тоже энергия глины. Алхимики так прямо и говорили: наша задача – сделать материю духовной, а дух – материальным. Есть глина, цветовой ряд – от наиболее холодных цветов до наиболее теплых, от фиолетового до красного. Ницше не понимал, что задача Единобожия – полностью выйти за этот регистр.

Можно выйти через Белое, можно через Черное. Выйти через Белое, через синтез всего, – ложный путь, который ведет нас к космизму, неоплатонизму, к адвайта-ведантизму, к постулированию Великого Тожества, лежащего в основе клерикально-инициатического мировоззрения. Фатальное и финальное Черное – это не-цвет. Тут на помощь нам приходит некий контекст некоторых радикальных герметиков прошлого, которые говорили: наш свет рождается из Черного чернее Черного – Negrumplusquantumnegri. Если помещаешь в центр черного еще более черное, то начинает сиять потрясающий свет, распространяющийся по черному предыдущему. Это не свет огненного светила, он не иррадиирует – это и есть Нур, Аллаху нуру-ус самавати ва-аль ард.

Антон Шмаков. «И Господь – свет небес и земли».

Гейдар Джемаль. Правильно.

Максим Трефан. Вы как-то заметили, что в сонете Рембо «а» – черного цвета. В моем представлении это еще и цвет последней определенности, последнего утверждения. Это ведь определенный артикль, как the, то есть al начинается с «а», это первая гласная, алеф. Я думаю, есть три основных звука – «а» (открытый рот), «м» (сомкнутые губы) и «ф» – звук выдыхаемого воздуха.