Искусство как язык – языки искусства. Государственная академия художественных наук и эстетическая теория 1920-х годов - стр. 142

Именно благодаря этой руководящей идее, которую стремились осуществить Дессуар и его соратники и которая состояла в том, чтобы наряду с эстетикой выдвинуть собственную теорию искусства, а именно ОИ, эта инициатива оставалась на протяжении более чем двух десятилетий в центре современного искусствознания. Так и для деятелей ГАХН основополагающей целью становится не удовлетворение современным научным критериям, но – точно так же – отграничение «искусства» или «искусствознания» от «эстетического».

Отношение эстетики и ОИ, о чем не в последнюю очередь свидетельствует название журнала, в принципе мыслилось не как отношение конкуренции или даже исключения, но как отношение дополнения. У Дессуара, который обычно мало ценил методологические вопросы, это отражается, например, в том, что в 1923 г., во втором издании своей книги он отказался от первоначального деления на две «главные части» – «эстетики», с одной стороны, и «ОИ», с другой. И даже временами дефиниции, которые в первом издании соотносились только с эстетикой, он распространяет в новом тексте на «искусствознание и эстетику».[498] (Подобные неясности побудили Гуго Шпитцера,[499] названного Утицем предтечей ОИ, к критическому замечанию о том, что в работах Дессуара «имеет место даже худшая путаница, чем она встречается в текстах, которые не предпринимают разделения [эстетики и искусствознания]».[500]) Но это ничего не меняет в том отношении, что возникшие в данных рамках исследования – по крайней мере протагонистов этого дискуссионного форума – de facto практически полностью были посвящены вопросам ОИ. Последовательнее всех был здесь, конечно, Утиц, который в названии своего двухтомного главного труда не обинуясь опускает «эстетику» и оставляет как свою цель только «Основоположение общего искусствознания».[501]

Однако по вопросам о том, как конкретно определить отношение философии, эмпирических исследований и теории искусства и какое место ОИ должно занять в системе наук, согласия среди его протагонистов не существовало.

Будучи убежденным скептиком и рассматривая любое стремление к методологической строгости и четким определениям как принципиально проблематичное, Дессуар предписывал ОИ задачу проверки «предпосылок, методов и целей» «особых систематических наук, обычно называемых поэтикой, теорией музыки и искусствознанием [в смысле исследования истории искусств]», «с точки зрения теории познания», а также задачу систематизации итогов и сравнения «их значительных результатов». Поэтому ОИ у него является «теорией науки задним числом (post festum)».