Искушение чародея (сборник) - стр. 19
– Понятно, – сокрушенно произнес Штромбергер.
Павлыш заметил, что он смотрит на шею Варнавского. Непроизвольно.
Синее пятнышко появилось на лбу Варнавского. Может, Павлыш не заметил его раньше?
– Тогда идите, – сказал Варнавский. – Я немного посплю. А потом буду наговаривать на диктофон. Мне некогда. На этот раз я хочу успеть…
– Надо считать, – сказал Штромбергер. – Я займу компьютер. Он тебе не понадобится?
– Посплю часа два-три, – сказал Варнавский.
– Я управлюсь.
В коридоре Штромбергер прижал Павлыша к стене животом.
– Вы были в лаборатории? – прошептал он. Все здесь шептали. Все таились. Все устали.
Павлыш кивнул.
– Она же даже не сможет его увидеть, – шептал Штромбергер. – Это какое-то сумасшествие.
– Но ее можно понять, – сказал Павлыш.
– Я все понимаю, иначе не согласился бы. Вы не представляете, какой он человек. Я имею в виду Павла. Но сколько это будет продолжаться?
– Вы думаете, мы сможем подняться?
– Но вы не верите, что это что-то изменит?
– Я только знаю, что перегрузки на «Оводе» ему вредны. Ход болезни ускорится.
– Но мы еще посчитаем? Главное, чтобы брезжила надежда. Врачи ведь не говорят: «Вы умрете». Они говорят: «Положение серьезно». Мы все теряем связь с действительностью. Вы же понимаете, что магнитные записи стираются. А он говорит в диктофон. Значит, верит?
«Надо бы спросить, при чем тут магнитная запись», – подумал Павлыш, но Штромбергер быстро ушел.
В лаборатории с Людмилой работала Светлана Цава. Цава была у микроскопа.
– Вернулись? – Людмила обрадовалась. – Только вы его не слушайте. Он пал духом. Нельзя падать духом. Мы обязательно что-нибудь сделаем. Вы думаете – я наивная дура? Я как троглодит, который старается камнем разбить радиоприемник, чтобы он заработал. Но сколько открытий в истории медицины было сделано случайно!
– Расскажите, что вы делаете, – сказал Павлыш.
– Очень просто, – Цава оторвалась от микроскопа. – Мы не видим вирус Власса, но видим последствия его деятельности. Изменения в структуре лейкоцитов и костного мозга. И мы ищем и ищем те средства, которые могли бы остановить процесс.
– Я согласна испробовать все, что есть на станции. Даже чай, даже серную кислоту, – сказала Людмила.
– Вот эту кровь мы взяли у него сегодня, – сказала Цава. – Я воздействую на нее щелочами.
Павлыш внутренне вздохнул. Когда-то Свифт об этом писал. Вроде бы в описании лапутянской академии. Те академики складывали все слова языка в надежде, что когда-нибудь случайно возникнет гениальная фраза.
– Дайте мне записи ваших опытов, – сказал Павлыш. – Я погляжу, что вы сделали за вчерашний день.