Искушение Анжелики - стр. 59

я красива, ибо я себя реализовала. Но в молодости я была тощей, слишком длинной, вялой, бледной, словом, настоящей дурнушкой. Я всегда буду благодарна Бену за то, что он согласился жениться на мне в обмен на кусок земли и одномачтовый рыбацкий шлюп, которые он хотел получить у моего отца. Так его собственные земли с небольшой бухтой возросли в цене благодаря тому, что соседствовали с нашими. Это стало для него хорошей сделкой. Он должен был жениться на мне, и он не пошел на попятный.

Она подмигнула Анжелике:

– И думаю, он об этом не пожалел.

Она тихо рассмеялась.

– В то время я была неспособна возбудить интерес даже в тех пиратах, которые высаживались на берег рядом с нашей деревней, чтобы обменять свой ром и награбленные в Карибском море ткани на наши свежие съестные припасы. Это были авантюристы, нередко дворяне, часто французы. Я до сих пор помню их загорелые разбойничьи рожи, их экстравагантные наряды, выглядящие донельзя странно рядом с нашим темным платьем и белыми воротниками. Им бы никогда не пришло в голову причинить нам вред, ведь мы были бедны, как Иов. Напротив, им было приятно видеть белых людей на том диком берегу, и они с удовольствием уплетали выращенные нами овощи и фрукты. Они, безбожники и бесстыдники, и мы, со своей чрезмерной набожностью, ощущали себя представителями одной расы, заброшенными на край света… Теперь на побережье живет слишком много людей, а воды залива бороздят слишком много подозрительных кораблей. Поэтому мы и предпочитаем жить подальше, на землях пограничья… Наверное, я вас удивила, дитя мое, своими рассказами и признаниями… Но вы должны помнить, что ваш Бог не так грозен, как наш. Старея, мы, женщины, либо сходим с ума, либо становимся злобными ведьмами, либо просто начинаем все делать по-своему. И тогда все улаживается и ничто более не имеет значения!..

И она вызывающе тряхнула головой в кружевном чепце, на ее лице отразились одобрение и спокойствие.

Вчера вечером она была так чопорна, так неприступна и холодна, сегодня же в ней было столько чуткости и даже смирения!

Анжелике опять пришло в голову, что почтенная пуританка, быть может, питает тайную слабость к спиртному и украдкой попивает из хорошо припрятанной бутылки сливянку или джин.

Но она тут же отвергла это предположение, ибо ее тронули неожиданные признания старой дамы, сделанные словно в полусне.

Позднее она заново переживет эту трогательную сцену и поймет ее тайный смысл…

Жизнь, вдруг приостановившая свой неумолимый ход, но все же идущая своим чередом, побуждала эту женщину, чей последний час был уже близок, к жестам импульсивным, почти безрассудным, которые, в сущности, были движениями ее души, проявлениями пылкости ее сердца, которое всегда оставалось горячим и нежным под панцирем суровой веры.