Искушение Анжелики - стр. 49
Усеянные каплями обильной утренней росы, обычные и бутылочные тыквы, лежащие в траве у домов, под сенью своих резных листьев, блестели, точно эмаль.
Из-за росы аромат сирени казался особенно свежим.
Анжелика опять облокотилась на подоконник. Из утреннего тумана один за другим появлялись причудливые силуэты деревянных домов. Большие и крепкие, со своими шатровыми крышами с ломаными скатами, которые порой доходили почти до земли, фронтонами, выступающими вторыми этажами, кирпичными трубами, торчащими прямо из гребней крыш, они походили на елизаветинские помещичьи усадьбы. Большинство из них было построено из белой сосны, и под лучами разгорающейся зари их стены отливали серебром.
Некоторые амбары, выстроенные из бревен, были крыты соломой, но в целом деревня производила впечатление опрятности и достатка.
За ромбовидными стеклами, вделанными в свинцовые переплеты лишенных ставней окон, жители зажигали свечи. Во всем чувствовались уют и комфорт, рожденные заботой о мелочах жизни и вниманием к ним, мелочах, на которые не жалко тратить время, столь ценимое и никогда не тратящееся понапрасну. Разве жизнь в этих уединенных долинах не состоит из таких мелочей, незначительных, но необходимых? И прелестные садики сажали не столько для того, чтобы на них любоваться, сколько для того, чтобы в изобилии выращивать в них целебные травы, а также овощи и приправы.
Анжелика с удивлением и симпатией присматривалась к нравам этой породы англичан, людям, привыкшим рассчитывать только на себя и, едва проснувшись, перво-наперво читающим молитву. Как они были не похожи на тех, с кем она обычно общалась! Приведенные к берегам Америки страстным и неизменным стремлением молиться Богу по-своему и потребностью иметь свой клочок земли, чтобы делать это свободно, они привезли с собою Бога, похожего на них самих, Бога, который запрещал театр, музыку, карты и красные платья, иными словами, все, что не являлось трудом и религией. Именно в честном труде, хорошо выполненном и продуктивном, они черпали вдохновение и радость жизни. Чувство совершенства заменяло им наслаждение, а вместо сладострастия у них была спокойная семейная жизнь.
И все же в них продолжали гореть сомнения и тревоги, как горит свеча в доме, где лежит покойник. Этому способствовали и климат Новой Англии, и сам этот край. Выросшие на пустынных берегах между морем с его скорбными звуками прибоя и воем ветров, с одной стороны, и языческим лесом – с другой, они еженедельно слушали пугающие проповеди своих пасторов, которые держали их в состоянии трогательной уязвимости.