Искушение Амиля. Чужая жена - стр. 50
И как же я благодарна Арише, что она мне всучила тот пакет с тряпками.
Муж кивает, будто раздумывает, и задает новый вопрос, от которого меня бросает в холод.
— А в кафе? С каким, сука, мужиком ты там сидела? — с яростью проговаривает каждое слово. Я сначала теряюсь, но потом беру себя в руки и тараторю:
— С мужем ее, с кем еще я могла там сидеть? Он приехал за нами, когда мы закончили. Решили перекусить. Потом няня позвонила Арине, и она ушла поговорить. Сам знаешь, какая связь плохая в торговых центрах.
— С мужем, — не спрашивает, констатирует. — Ладно.
Толя вытаскивает телефон и кому-то звонит. Я умом понимаю, что если это то, о чем я думаю, то мне просто не жить.
Записи. Он просит записи с камер, и я медленно умираю. Буквально через несколько минут пищит его мобильник, и он включает экран. Недолго смотрит на дисплей. Мысленно подмечаю, что кулак его второй руки сжимается еще сильнее, до побелевших костяшек.
— Сюда ползи, — обманчиво спокойно требует.
Пытаюсь встать, ведь иначе сам подойдет. Но не получается у меня. От страха и боли.
— Ползи, я сказал, — громко кричит, и я, вздрогнув, начинаю кое-как приближаться к мужу. — Это муж Арины? — держа в руке телефон, разворачивает его и сует мне в лицо.
На видео я и Амиль, лицо которого очень хорошо видно. Я знаю, что это не Вова. Толик это тоже прекрасно знает.
— Алиев — ее муж, я спрашиваю тебя?
Мужская ладонь взмывает в воздух и опускается на мою щеку громким шлепком.
— Прошу… — плачу, откатываясь от мужа, но он наступает, и опять я чувствую удар.
— Долбанная шлюха. Я закрывал глаза на то, что ты виделась с этой идиоткой подругой. Позволял тебе свободно ходить по городу. А ты, сука, стоило мне уехать в командировку, шляешься по кафе с мужиками?
—Нет, умоляю, — уворачиваюсь от него как могу, но тело вновь оказывается в этой мясорубке. — Это не то, что ты думаешь…
Больше ничего не понимаю. Не хочу понимать. Руки не слушаются, и я не могу защищаться. Просто не могу…
В какой момент все прекращается — я понятия не имею. Я вся соткана из боли и слез. Не открываю глаз, не шевелюсь… не живу…
Я устала. Я снова теряю ориентиры, теряю себя в этом болоте мерзости. Из него не выбраться. Никогда.
Толик ходит по комнате, по квартире. Снова говорит по телефону и возвращается.
Тычет в меня носком туфель.
— На меня смотри, — толкает так, чтобы я перевернулась на спину и на него взглянула — Я тебя предупреждал, Ксения?
И этот вопрос приводит в чувство, как ничто другое.
— Да, — хрипло отвечаю и киваю вдобавок.
— Я убью их всех. Твою подругу и ее мужа. Кажется, у них есть еще и сынишка маленький, — его слова проливаются моими слезами, и я, открыв рот умоляю его этого не делать, но звуки не идут.