Искупление - стр. 35

– Ты что несёшь? – глухо спросил Максим.

Внутри вдруг образовалась пустота, мёртвая и холодная. Сердце же наоборот начало стремительно набирать обороты.

– Что? Съел? Видел бы ты сейчас своё лицо! – прыснул Артём. – Кстати, и из дома тоже я её выставил. Да! То есть сделал так, чтобы она сама ушла. Просто рассказал ей правду про отца и всё. На другой день она уже умчалась. Эх, надо было сразу...

Максим стиснул челюсти. Кровь гулко стучала в висках, затылок ломило.

– Ну что, Макс, ловко я вас всех, а? Думал, что ты у нас главный, да? А это я! Дёргал за ниточки, и вы все всё делали так, как хотел я…

Последнее «я» прозвучало смазано. Максим ударил брата в лицо, в пьяное, хихикающее лицо, ставшее вдруг чужим и неприятным. Невыносимо было слушать всё это. Хотелось, чтобы он немедленно замолчал.

Артём захлебнулся вздохом и, закатив глаза, мешком повалился в траву.

Максим разжал кулак. Грудь его всё ещё часто вздымалась, дыхание вырывалось с шумом, в висках пульсировало.

Завибрировал телефон, оповестив, что такси на месте, ждёт. Максим брезгливо посмотрел на брата. Потом закинул его на плечо и понёс к дороге.

6. 6

Максим не без труда доволок упирающегося Артёма через двор в дом. Там скинул его, бесчувственного, на банкетку в холле. Вера тут же подскочила, заохала:

– Господи! Что с мальчиком?! Максим?

Артём дёрнулся и скатился с банкетки на пол, промычав что-то нечленораздельное.

Максим поднялся к себе, не отвечая. Не было ни сил, ни желания разговаривать, а уж тем более объяснять «что с мальчиком».

Признание Артёма его оглушило. Наверное, даже болезнь и смерть деда не потрясли его так сильно, как эти откровения. В голове до сих пор звучал голос брата, его бахвальство и пьяные смешки.

Чудовищные слова свербели в мозгу, причиняя физическую боль. Никак не верилось, что его младший брат, этот правильный и прилежный тихоня, который и воды не замутит, способен на такие гнусные вещи.

И тем не менее он не врал. Максим как-то сразу и совершенно отчётливо это понял. Даже, скорее, почувствовал – так оно и есть.

Оставаясь в тени, неприметный, Артём и впрямь разыграл такую интермедию, что Борджиа бы аплодировали стоя. И ведь впрямь все они, точно безвольные дзанни, сыграли с его подачи всё, как он и задумал.

Но главный дурак, конечно, он сам, Максим. Сразу и безоговорочно обвинил Алёну. Не задумался ни на миг, что это может быть и не она. Не спросил, не поговорил, не дал ей ни малейшего шанса объясниться. Просто осудил и… Максиму стало вдруг дурно так, что прошиб холодный пот и к горлу подкатила тошнота.