Искупление - стр. 21
– Не забыл еще первую жену, крепко он ее любил…
– Так говоришь, будто не строила она козни против тебя…
– Померла Ульяна, и не нам судить ее за грехи. Много она зла мне сделала, и то правда.
– Не верю я Зайцу, не нужна я ему, и ребенок мой поздний.
– Неужто ты не хочешь родить?
– И хочу, и боюсь.
– Марфа, всякую околесицу собираешь. Ты скажи мужу толком, расскажи, что печалит тебя. Он мужик хороший, поймет. Отправь Гошку в церковь молиться… Иль ко мне, я травки дам, чтобы успокоился он. Да и все у вас ладом будет.
– Аксинька… – Марфа порывисто прижала ее к себе. – Большая моя благодарность к тебе.
– Да полно, иди. – Знахарка смотрела на погрузневшую Марфу, осторожно пробиравшуюся по снегу.
Причудлива судьба.
Марфа стала женой Зайца, понесла от него и теперь доверяет тайны свои Аксинье. Как когда-то Ульянка.
От обеих можно ждать любой пакости. Только Ульянка, Рыжик, уже сотворила все возможные козни против крестовой подруги. Как ей на том свете? Аксинья перекрестилась. А Марфа тут, рядом… И мечется, не знает, что делать с пузом своим.
– Матвейка! – Аксинья окликнула выскочившего на крыльцо парнишку. – Воды с колодца принеси.
Поднимаясь по скрипучим ступеням крыльца, она услышала громкий плач Софьи и хныканье дочки.
– Горееее… Хворь на детей напала, Аксинья. Посмотри на Ваську, на Нютку. – Софья в слезах убаюкивала сына.
Вся мордочка Васятки усыпана красными бляшками, у дочки уже тельце пошло волдырями.
– Хворь, что ветер приносит… Не кричи, Софья, не пугай детей.
– Найденыш ваш принес заразу! Он, он все! – причитала та, крутила сына, как тряпичную куклу.
– Матвейка, иди ко мне. – Аксинья сняла с испуганного парнишки тулуп и рубашку, оглядела костлявое тельце.
– Вот и вот… Он переболел уже давно, выбоинки остались.
– Не может быть… Он, он это…
– Нет, Софья. Кто-то другой. Но сейчас по деревне пойдет. Для детей хворь эта – безделица, а взрослого может уморить.
– Ты перенесла в детстве, – откликнулась с печки до того молчавшая Анна. – Можешь не бояться. Гречанка, помнится, говорила…
– Да я ничего уже не боюсь, – устало улыбнулась Аксинья.
Несколько дней бабы не спускали глаз с детей, протирали волдыри водным настоем, поили бульоном. Когда они отвлекались на хозяйственные заботы, Матвейка брал на себя уход за детишками.
– Не зря голодранца взяли. – Из уст Софьи слова звучали наивысшей похвалой.
В следующие недели для Аксиньи нашлось много дел – по еловским домам пошла ветряная хвороба. Старая Маланья чуть не ушла на тот свет и лишь усилиями знахарки выкарабкалась.
– Мать, Аксинью-то поблагодари, – напомнил Семен, жадно следя за быстрыми движениями Аксиньи, протиравшей выболевшие пятна на лице и теле старухи.