Исход. Роман о страхах и желаниях - стр. 49

– Почему Светлана? – захрипел коктейлем через трубочку. – Чем предкам насолила?

– Схватка генов. Мама русская, папа узбек. Родилась светленькая, глазки голубенькие, как фары, на поллица. Месяц радовались, потом папина порода поперла, – пожала плечами. – Here I am. А ты кто?

Он не знал, как ответить. Обычно назывался цыганом – это нравилось девушкам, но ей врать не хотелось.

– Понятия не имею. Но явно твоих кровей.

Общего у них оказалось цвет волос да раса. В остальном – Юг и Север, лед и пламя. Она – дочь миллионера, скачущая по клубам, особнякам и частным школам, как антилопа, отбивающая копытцем золотые монеты; он – ворюга и мошенник, фармазон, остающийся на свободе благодаря обаянию и продажному лоховству московской милиции.

Он привык обольщать женщин в полчаса, она приучилась обламывать клубных ловеласов двумя фразами. Через пять минут они поссорились, хором, не сговариваясь, бросили собеседнику прощальное «Fuck you» и разошлись. Вернее, ушел он, Светка осталась на диванчике, выставив вослед его спине наманикюренный, грациозно оттопыренный средний пальчик.

Но он снова хотел увидеть Светку, поэтому спер ее телефон – и улыбался последним, выходя на улицу.

Ей было шестнадцать, ему – восемнадцать. Он стал ее первым мужчиной, она – его первой любовью.

Она была хулиганкой хлеще его. Стырить тряпку со штрих-кодом в бутике и бегать от шкафов-охранников по эскалаторам и лесенкам молла – было ее идеей. И играть на Тверской, у памятника Пушкину, на гитаре, собирая мелочь в помощь пострадавшим от кризиса олигархам тоже было ее фишкой. Али не мог понять, зачем она это делает, и путем долгих размышлений пришел к выводу – просто она такая. И все. Она не терпит мира скучным. Потому что мир не скучный и не веселый, а такой, каким делаешь его для себя. Она делала мир счастливым, веселым и радостным, и один миг не был похож на другой.

Она носила смешные шапки, перчатки с обрезанными пальцами, утыкала одежду значками с дурацкими надписями, а когда отец не пустил ее на вечеринку, сделала на следующий день татуировку в низу шеи, у левой ключицы. На нежной, шелковой коже, чей запах сводил Али с ума, было выведено затейливой прописью: «Human Inside». Каждый раз как Свете казалось, что ее притесняют, она дергала ворот вниз, и зло смотрела на обидчика, пока он читал фразу.

Она сбегала с уроков, чтобы быть с ним, он забивал на работу. Светка любила Лондон, балет и сериалы о врачах, Алишер любил читать. К чтению пристрастился, когда работал «на дырках» по поездам. Начищал медные кольца, что они блестели не хуже золотых, и продавал по поездам, проезжающим через Москву. Лучше всех брали упитанные тюменцы в норковых кепках. Пассажиры оставляли книги, и Алишер, если в вагоне не удавалось сбыть ни колечка, ни цепочки, стал прихватывать книгу. Так и пошло. Вскоре не мог обходиться без романа и испытывал чувство гложущей неуверенности, не имея книги под рукой – подельники смеялись.