Ищите барышню, или Безжалостный Орфей - стр. 25
В тихом закутке Гагаринской улицы располагался «Салон мужских причесок Монфлери». Место это сулило мужчине скорое преображение из земного существа в воплощение мечт всех барышень. Цены здесь были бешеные. Что бы ни захотелось улучшить мужчине в своем обличье (хотя куда уж лучше, и так идеал!), скажем, усы подзавить, побриться до румяного блеска или уложить височки, да просто одеколоном побрызгать, все обходилось ни много ни мало, а в целый червонец. Сумму, за которую в любой парикмахерской за углом и брили, и стригли не покладая ножниц весь месяц. Так что случайных посетителей здесь не бывало. А если заглядывал несчастный, то бежал без оглядки. Славу Монфлери хладнокровно переводил в деньги. И никто не жаловался, хоть в салоне помещалось всего два кресла. Счастьем было стать постоянным клиентом.
Атмосфера благоухала пудрами. Простыни ломились от крахмальной чистоты, пена росла взбитыми сливками, зеркала горели, а инструменты сверкали не хуже зеркал. Главным сокровищем салона был сам Монфлери. Стриг и брил он, как виртуозный дирижер. Господин незнатного роста в черных кудрях ворковал, как голубь, погружая клиента в приятный гипноз куаферской болтовни, какая не менялась столетия, со времен Фигаро и мэтра Легро[1]. Сюда приходили, пав духом в борьбе со служебными и семейными неурядицами. А с кресла вставали отдохнувшими, с таким прекрасным настроением и отражением в зеркале, что к червонцу частенько добавляли другой. Но это позволял себе не каждый, а кто денег не считал. Чаще всего – скромные государственные чиновники.
Криминалист открыл дверь салона и вошел как к себе домой. С должным грохотом стекол под визг дверного колокольчика. Снеся ледяной порыв, опрокинувший вазочку с гвоздичкой, маэстро охнул от восторга:
– Мой бог! Кого я вижу! Восторг и упоение! Месье Лебедефф!
Восторгался он по-русски на удивление чисто, словно с детства обучен кричать не «Вив ля Франс!», а все больше «Боже, царя храни!».
– Вот думаю, дай загляну в ваш милый уголок, давненько что-то не заглядывал, – сказал Лебедев, метким броском отправляя пальто на вешалку, желтый чемоданчик – аккуратно под нее, после чего задумчиво погладил щеку. – Пора уж побриться, наверное.
Со вчерашнего утра щетина не успела окрепнуть. Но правила салонного этикета следовало блюсти. Визит клиента для Монфлери всегда был долгожданным счастьем. Полагалось подыгрывать. Нет, никто не заставлял и не приказывал, как-то само собой выходило, что клиенты делали то, что приятно хозяину.
– Но каков ужас! – Монфлери буквально схватился за сердце. – Григорий Иванович вот уже ожидает, а в руки Анри я вас ни за что не доверю. Нет, не просите меня, Анри, я слишком дорожу месье Лебедефф. Да вы и так изрядно заняты Иваном Васильевичем. Нет, не просите меня, Анри!