Ищейка - стр. 8
– Ладно, признаю. Проявила себя не лучшим образом, – говорю я. – Но, с другой стороны, тебе не придется теперь платить мне два соверена. Вполне хватит и одного.
Он со стуком ставит стул, который у него в руках, и оборачивается ко мне:
– Что вообще стряслось, черт возьми?
– Не знаю, – отвечаю я. – Наверное, я допустила ошибку.
– Я тебя предупреждал, – хмуро говорит Калеб.
– Да. Но прости меня, я правда не знаю, что случилось.
Он всматривается в меня пристально, будто надеется прочесть в моих глазах более адекватное объяснение. Потом качает головой.
– Ты понимаешь, что это никуда не годится? Если тебя будут спрашивать, что произошло, придется повторить ту же версию, что я выдал стражникам.
– Знаю, – киваю я.
– Это важно, – настаивает он. – Если кто-нибудь узнает, все дойдет до Блэквелла. А что тогда будет, ты в курсе.
О да. Он вызовет меня к себе в покои, уставится острыми черными хитрыми, как у вороны, глазами и потребует рассказать, что случилось. Не только сегодня и здесь. Он потребует рассказа обо всем вообще. Он пожелает знать все, что я делала, всех, кого видела, все места, где была. Он измотает меня допросом, пока я не сознаюсь во всем и ему все не станет известно.
А нельзя, чтобы ему все стало известно. Или кому-нибудь еще. Даже Калебу.
– Пошли отсюда, – говорит Калеб. – Казнь вот-вот закончится, и нас не увидят.
Он берет меня за локоть и ведет к двери, потом на улицу. Мы снова петляем тем же путем, пока не доходим до Уэстчипа – широкой мощеной дороги, что ведет от Тайберна до самого дворца Рэйвенскорт.
Хотя мы уже отошли на несколько кварталов, но все еще видна толпа, тянущаяся через ворота в соседние улицы. Люди идут кучно, орут и распевают, кричат о низложении короля, его советников и даже королевы – за беспощадное преследование магии.
– Становится хуже, – говорит Калеб.
Я киваю. Казни колдунов никогда не были популярны, но и протестов раньше не вызывали. Вот таких, как сейчас. Несогласные с политикой короля выступали втихую: раздавали памфлеты на улицах, шептались за кружкой в таверне. Кажется невозможным, чтобы весь город сейчас собрался перед воротами дворца, вооружившись камнями, палками и… кувалдами?
– Что они делают?
Я вижу группу людей, рассыпавшихся вдоль ворот, где висят двенадцать каменных плит, Двенадцать Скрижалей Энглии. Двенадцать Скрижалей – законы королевства, вырезанные в камне и вделанные в ворота Рэйвенскорта. Каждая скрижаль посвящена отдельному закону: право собственности, уголовные преступления, права наследования и так далее. Став инквизитором, Блэквелл добавил Тринадцатую Скрижаль. В ней перечислены законы против колдовства и наказания за их нарушения. Эта скрижаль и породила ищеек, костры, сожжения, против которых сегодня звучат протесты. Два года назад она исчезла – вероятно, из-за опасности вандализма. Но хотя скрижали не стало видно, законы, естественно, остались. И уничтожение двенадцати других заметных перемен не принесет. Они не имеют отношения к колдовству, а если бы имели, это бы ничего не меняло. Но все равно люди колотят молотами, хотя даже щербин не остается на камне. Что неудивительно. Скрижали-то здоровенные: шесть футов в высоту и не менее фута толщины тяжелого крепкого камня.