Иша Упанишада - стр. 6

. Но ради кого же? Несомненно, ради тех сознательных, воспринимающих и познающих «эго», ради этого бесчисленного множества свидетелей, которые вечно пребывают как зрители в театре Вселенной, каждый в своем личном пространстве рассуждающего и воспринимающего ума за перегородкой, образуемой грубой материей окружающей среды. Да, вечно, полагали сторонники Санкхьи, ибо хотя эти перегородки постоянно разрушаются и отстраиваются заново, а занимаемые пространства никогда не остаются теми же самыми, эти «эго» тем не менее представляются столь же вечными и неразрушимыми, как Пракрити.

Таковы были очертания обширного озера, к которому направил мысль древней Индии метод Санкхьи, чисто интеллектуального рассуждения об определенных началах. При этом отнюдь не было недостатка в рукавах-ответвлениях и искусственных каналах. Одни, сведя это множество свидетелей к единственному Свидетелю, пришли к дуалистической концепции Бога и Природы, Пуруши и Пракрити, Духа и Материи, Эго и Не-Эго. Другие же, более радикальные, увидели в Пракрити творение, тень или аспект Пуруши, и таким образом остался лишь Бог, духовное или идеальное начало, устраняющее через включение в себя материальное начало или реальность. Попытки решения предпринимались и с другой стороны: некоторые убирали сознательные «эго», считая их не более чем видимостью; не мало, как представляется, было и таких, кто считал, что каждое «эго» – лишь последовательность импульсов сознания, а устойчивое ощущение себя как личности – это только иллюзия, возникающая из-за непрерывности этой последовательности импульсов. Если импульсы сознания вызываются в мозгу изменениями, которые происходят в Пракрити в ходе многообразного эволюционного движения, то не оказывается ли сознание одним из множества состояний самой Пракрити, которая остается как единственная реальность, при том что духовное или идеальное начало устраняется за счет включения в материальное или реальное? Однако если мы, как это делали многие, отрицаем, что Пракрити есть конечная реальность, независимая от восприятия ее Пурушами, и тем не менее пользуемся теорией о ложности понятия личности, образованной из последовательности волн ощущений, то мы тем самым встаем на неприемлемую и софистическую позицию древних индийских нигилистов, разум которых совершил своего рода самоубийство, погрузившись в Пустоту, которую он рассматривал как конечную цель и спасение, более того – как саму субстанцию и реальность всякого существования. Было и третье направление мысли, ведущее к преддверию Веданты, ибо вполне вероятным выглядело и предположение, что как Пуруша, так и Пракрити могут быть вполне реальными и не столь уж различными аспектами или сторонами друг друга, а следовательно, некоего Единства, которое выше обоих. Однако эти предположения, правдоподобные или страдающие изъянами, логические или софистические, по-прежнему оставались всего лишь предположениями; они не основывались на установленных наблюдением фактах или на достоверном опыте. Как представляется, была достигнута уверенность относительно двух положений: внимательный анализ феноменального существования свидетельствовал о Пракрити; она – основа мира явлений, который при отсутствии субстрата изначальной материи оказывается необъяснимым, а без фундаментального единства и неразрушимости этого субстрата не может быть таким, каким, согласно наблюдениям, он является, а именно – подчиненным жестким законам и явно неизменным суммарно и субстанционально. С другой стороны, о Пурушах свидетельствовало никогда не исчезающее чувство индивидуальности и восприятия себя как личности – как в течение жизни, так и после смерти