Исчисление времени - стр. 34
– Пожалуйста, не расстреливайте меня. Я матросами не увлекаюсь, мне с ними совсем даже не интересно. Где бриллианты я не знаю, но могу сказать, кому это известно.
– И кому же? – спросили Ленин и Троцкий в один голос – они очень хотели узнать, где спрятаны бриллианты, так как догадывались, что бриллиантов у Кшесинской не один-два, а много, и все они дорогие.
– Нашей экономке, она женщина хитрая и пронырливая, везде сует свой нос и к барыне давно втерлась в доверие, – объяснила горничная, ее и не стали расстреливать.
Экономка же на момент всех этих событий отсутствовала, потому что времена уже наступали голодные и она ездила закупать продукты в дальние села, куда еще не дошли слухи о том, что творится в Петрограде, и где еще удавалось найти и хлеб, и даже баранину, и квашеную капусту, и соленые огурцы по сходной цене. Сразу по возвращении, узнав о бегстве Кшесинской, экономка явилась к Ленину и Троцкому и призналась:
– Я знаю, где Кшесинская прячет свои бриллианты, и расскажу вам, потому что ненавижу эту плясунью лютой ненавистью.
– За что же вы ее ненавидите? – поинтересовался Троцкий, он часто не умел сдерживать своего глупого любопытства, через что имел много неприятностей.
– Я вдова артиллерийского поручика. Мой муж погиб на фронте. Оба мы пусть не столбовые, а все-таки законные русские дворяне, а не какие-нибудь поляки, и свои дворянские грамоты не подделывали. А Кшесинская рассказывает басню, что она не Кшесинская, а происходит из рода польских графов Красинских. Мол, ее предка в отроческом возрасте хотел погубить дядя, чтобы завладеть наследством. Француз-гувернер спас ребенка и вывез его во Францию, но по дороге потерял шкатулку с документами, и поэтому уже во Франции ему изменили фамилию Красинский на Кшесинский. А когда дядя умер, то в имении случился пожар и все документы, мол, сгорели. Вот по этим-то утерянным и по сгоревшим документам она и является графиней. Все это такая нелепая, шитая белыми нитками выдумка, что даже великие князья, любовники Кшесинской не осмелились восстановить для нее графский титул. Всем хорошо известно, что ее матушка танцевала на канате в бродячем цирке, имела тринадцать детей от разных мужей, а папенька – тоже танцор, служил лакеем у одного итальянского шулера и учителя танцев и, подглядывая в окошко танцевального зала, выучил все балетные «па», потому-то его и взяли на сцену. Его и танцовщиком-то не назовешь, его и держали-то как мазуриста. Вот такая у нее родословная. Мне пришлось пойти в услужение к этой проходимке, а пока она дрыгала перед публикой голыми ногами, моего мужа убило снарядом, а она не постеснялась заявить газетным репортерам, что генералов в России много, а балерин императорского театра всего шесть, а прима-балерина Кшесинская – одна. По вечерам она со своими приятелями играла в карты и с каждой ставки откладывала мне часть денег – я взяла эту подачку только потому, что поклялась мстить ей до гробовой доски.