Исчезновение золотой курицы, или Держите меня семеро! - стр. 15

– Хлеба и зрелищ, – усмехнулся Волк.

В это самое время двери забегаловки открылись, оттуда со свистом вылетело что-то круглое и шмякнулось прямо у ног Бабы Яги с диким воплем.

– Ууу, ироды! – поднявшись на ноги, круглый… хлеб-переросток погрозил неведомо кому кулаком. – Чтоб вас приподняло, да шлепнуло, шлемазлы!

– Колобок? – округлила глаза Настя, брезгливо разглядывая серую булку с огромной трещиной на боку.

– А ты не лиса ли часом? – поднявшись на короткие ножки в кроссовках с известным лейблом, булка подозрительно оглядела Бабу Ягу и хмыкнула: – Не, Лиса поярче будет. И чего тебе надобно, Нелиса?

– Хм, – Настя оглядела наглый кусок хлеба и тоже хмыкнула. – Я тебя другим представляла.

Колобок приосанился, выпятил живот, надул губы и стал похож на взопревшее тесто, только грязное.

– Да, я такой, как ты представляла, только еще лучше! – заявил он и оглядел ее с головы до ног. – Ты тоже ничего такая цаца. А теперь объясните мне, кто вы такие и куда идете, если там деньги, я с вами! Только что я имею вам сказать, – он понизил голос до шепота, – если речь про ценное, нам надо найти укромное место, где вы мне все расскажете, а там я решу, что с этого можно поиметь. Ну? – и выжидательно потопал кончиком кроссовка, подбоченившись.

Волк фыркнул и покачал головой. Ну и фрукт! Правду Дульсинея говорила про него – смешной кругляш хлебный был готов на все ради выгоды.

– Меня зовут Владимир Серый, а это Настя. Ищем мы одну… вещицу. Свидетели нужны.

Колобок разом поскучнел и заозирался в поисках удобного пути отступления.

– Ну нет, я в этой шараге не участвую! – заявил он с пафосом. – И вообще, вас здесь не стояло, идите, откуда пришли, не мешайте мне жить!

– Да ты подожди кочевряжиться! – Волк нахмурился. – Поговорим и все.

– А что я с этого буду иметь? – скривился Колобок. – Не, это не вариант. Свидетель – это не ко мне вопрос.

– Хорошо, не свидетель, – подала голос Настя. – Деду твоему мы хотим помочь. Один он остался, бабка умерла на днях.

По изменившемуся выражению лица Колобка стало ясно, что не такой уж он и сухарь в переносном смысле, как хочет показаться.

– Бабка померла? – глухо спросил он. – Ничего, я им несколько лет назад помог, чтоб не нищебродили, дед и без меня справится.

– Если ты про золотоносную куру, то ее давно у стариков царь изъял, а теперь и у царя ее кто-то украл, – Волк был не лыком шит и сразу смекнул, про какую помощь толкует хлеб.

Тот замер с удивленным выражением на лице, потом весь как-то подсобрался и махнул в сторону.

– Там потолкуем, – сказал он и пошел вперед.