Исцеляющий миры. На расколе миров. Часть 2 - стр. 18

Пенни обхватила себя руками и поежилась, предчувствие опасности бухнуло в живот ледяным шариком. В дверь квартиры раздался звонок, заслышав который Кикки сломя голову ринулся в гостиную.

Обеспокоенная, Пенни пошла открывать дверь. Она бы не впустила в дом чужака, но в подъезде ожидал Эдвард, не так давно обиженный ею. Совесть не позволяла Пенни быть дважды грубой с одним человеком.

– Эдвард? Что случилось? – спросила она с порога. Ей показалось, что сосед обеспокоен чем-то: в его глазах стояли слезы, дыхание было прерывистым, будто бы тот убегал от кого-то, а ладони дрожали. В первые в жизни полное отсутствие у Эдварда потенциала к обману сыграло ему на руку. Он был так искренен в своём страхе, что никто ни за что на свете не уличил бы в нём лжеца.

Пенни вспоминала слова Адама о том, что в соответствии с предсказанием Габриэль Эдвард может оказаться в ловушке у огона.

Эдвард же, чей ум был до отказа напичкан ложью, буквально озвучил ее мысли:

– Я нашёл его, того пришельца, о котором ты говорила. Я думаю, это он. Я хочу поймать его, но, боюсь, один я не справлюсь! – Эдвард изловил запястье девушки и потянул её вниз по ступенькам, клянясь, что объяснит всё через минуту.

Пенни моргнула на дверь, которую не успела закрыть, а потом на Эдварда, чьей жизни, как она себе вообразила, может угрожать опасность, если она оставит его без помощи. Разбитое сердце – ерунда. С ним хотя бы живут. Безусловный конец – это разбитая жизнь.

Эдвард заботливо распахнул над Пенни зонт, ведя её к внедорожнику, намытому проливным дождём.

– Подожди, Эдвард! – Прохлада улиц собрала мысли в кучу, и уже у самой машины девушка неожиданно брыкнулась. Зонт многозначительно упал между ними. Белые ткани платья прилипали к плечам и темнели, покуда их окроплял дождь. – Объясни всё сейчас. Пожалуйста!

– Я не могу. – Взгляд Эдварда стрельнул за спину Пенни, к дверце автомобиля. – Надеюсь, ты простишь меня…

– За что?

– За это.

Чёрная перчатка заткнула Пенни рот, заглушив визг, и увлекла на заднее сиденье внедорожника. Всадив в изящную шею иглу, Ацель бесконечные сорок секунд удерживал извивающуюся и мычащую пленницу, пока та не притихла. Пальцы Пенни нехотя отпустили пальто, рука сорвалась и жалко повисла.

– Готова! – объявил Ацель, укладывая Пенни на сидение, как большую прекрасную куклу. – Давай сюда записку!

У Эдварда кольнуло в сердце:

– С ней точно всё будет хорошо?

– Даже больше, чем хорошо. В отличие от нас она выспится, – отшутился пришелец.

– Ацель! – не сводил Эдвард молящих глаз с бесстыжего похитителя. – Что ты ей вколол?