Ироническая империя. Риск, шанс и догмы Системы РФ - стр. 18

Партнером населения неожиданно стало начальство. При том что имущественная и формальная дистанция между простым населенцем и начальником в Системе РФ глубже, чем в СССР, экзистенциальный разрыв снизился в силу императива выживания. На переходе из СССР в РФ начальнику пришлось выживать, как рядовому советскому человеку. Зато он приобрел власть, какой не имел и не получил бы в СССР, – власть над собственностью и жизнью человека. Населенец РФ и этим доволен. Власть олицетворена, и он верит, что он с ней общается по-человечески «как мужики, и Путин такой же мужик».

Советская конструкция государства была искусственной, и в РФ решили, что можно искусственно выстроить новую Россию. Обеспечив все нужное для жизни на остающейся территории или в международных обменах.

Российская Федерация по сей день не имеет критической истории ее тридцатилетия. Не описаны стечения обстоятельств ее генезиса – включая случайность, позволившую ей вообще возникнуть. Зато у немногих «чемпионов выживания» во власти случайность успеха вошла в правило и азартную уверенность в победе.

Важен вопрос образца, в соответствии с которым выстраивали Систему РФ, – был ли он? Кажется, что нет. Ряд случайных статей (а то и мемов – «Ворюги мне милей, чем кровопийцы») приняты были за политический проект в конце СССР. Дискурсивный пунктир оказывал больше влияния на решения, чем рациональные планы. Конституцию РФ сочиняли наскоро, как устав гуманитарной автократии Бориса Ельцина.

Не исключено, что Система РФ – то немногое, что вообще можно было выстроить на землях РСФСР в логике централизованной государственности. После переворота 1993 года, отбросив первоидею России как договорной Федерации, «страны стран», антиконфедералистский проект Ельцина привел к антигосударству, развившемуся в современную форму.

Российская Федерация строилась и жила в болезнетворном горизонте упраздненной страны, «правопреемницей» которой хотели быть при невозможности этого в реальности. Она расположена в случайных пределах советской Северной Евразии – руинах недостроенной Сталиным утопии русской городской цивилизации. На чем вообще основана вера, что Республику удалось бы построить здесь без опоры и согласия граждан? Следовало серьезнее отнестись к обстоятельству, что здешнее население – наследники или даже участники неслыханного насилия над социальными институтами и человеческой природой. Это насилие никогда не было вполне признано и искуплено – ему не дали себя искупить.