Ирод Великий - стр. 46

с простыми кистями[37]. Вот, пожалуй, и все. Прекрасная Дорис в дорожном плаще с черными, чуть стянутыми головным платом кудряшками в страхе цеплялась за мужа. Казалось, что исчезни вдруг Ирод, супруга его замертво упадет на землю и больше не поднимается. Занятый разглядыванием толпы, откуда в любой момент мне на голову мог прилететь увесистый булыжник, стрела, метательный нож или копье, я не рассмотрел лицо маленького Антипатра, и поэтому не могу сказать, был ли напуган он. Не ныл, и на том спасибо.

Непростое дело передвигаться по кишащему злобой городу, где и не развернешься толком. Все равно, что отбиваться от ос в узком чуланчике для хозяйственных нужд. И совсем иное – оказаться на просторе дорог, сам воздух которых показался нам сладким. Многие втихую пеняли Ироду на его малодушие, якобы толкнувшее законного правителя к позорному побегу, но Ирод не обращал на них никакого внимания, поглощенный мыслью во что бы то ни стало защитить свою семью, а не стремясь покрыть себя посмертной славой. К тому же для усмирения взбунтовавшихся подданных были нужны солдаты, а за ними все равно пришлось бы тащиться к Гиркану, докладывать, как все происходило на самом деле. Наверное, было бы правильнее попросить подкрепления в родной Идумее, но Ирод не собирался оставлять без защиты землю своих отцов, где в его отсутствие управляли сестра Саломея и брат Иосиф. К тому же, чтобы попасть в Идумею, следовало либо пройти через Иудею, либо обходить ее стороной, что выглядело по меньшей мере глупо.

Нет, определенно Ирод шел в Идумею, и его не остановил даже появившийся гонец Гиркана, принесший приказ незамедлительно явиться в синедрион Иерусалима для дачи разъяснений по делу убиения именитых и высокопоставленных жителей Галилеи.

Хорошо сказано, незамедлительно. А меж тем начался шаббат – особый день, когда евреям запрещено делать что-либо, а нужно посвящать время молитве и созерцанию. Тут я снова услышал песню Мишлей из «Притчей царя Шломо», или Соломона, как говорят у нас. Впрочем, римляне мало интересуются другими странами.

На этот раз я услышал доносившуюся из походного шатра Ирода песню-благословение, и на душе моей стало тепло и привольно:

«Она подобна купеческим кораблям и приносит хлеб свой издалека, – пел своей возлюбленной Ирод, и в этой песне мне виделся зарок долгого, нерушимого счастья.