Ирландец - стр. 29

Наконец Шон переместил взор на собственные пальцы, поднёс ладонь к самому лицу, как во сне разглядывая святящуюся золотым светом кожу, огненные прожилки на месте вен, причудливые мерцающие узоры и… острые, хищно-загнутые когти.

– Бес! Дьявол! Изыди! – истерично заблажил отец Шеймус.

Но Шона уже не нужно было подгонять – он сам бросился прочь.

Кажется, вздохнуть удалось только на улице…

С суеверным ужасом он покосился на свою руку, словно она могла напасть на него самого, не спрашивая разрешения. Но глазам Рыжего уже предстала самая обычная мальчишеская ладонь – пара мелких ссадин, подсохшие мозоли…

Рука как рука. Неужели его обманули собственные глаза?

Шон бережно прижал руку к груди, будто она была сломана или болела, и со всех ног побежал к своему дому.

Донал, чинивший сети на крыльце, поднял голову, оглядел сына хмуро.

– Что случилось, парень?

Шон сел рядом, уставился отрешённо в землю.

– Кажется, я сделал что-то ужасное…

Отец рывком сдвинул в сторону рыбацкие снасти и развернулся в его сторону.

– Что случилось, Шонни?

– Они правы, отец… – Шон поднял испуганно-виноватый взгляд. – Я, и правда, чудовище…

***

9. 8 Эй, мистер!

Прошлое

Донал молчал, задумчиво смотрел вдаль и молчал. Потом обхватил голову руками, взъерошив тёмные, чуть курчавые волосы. Наконец вздохнул шумно и повернулся к сыну.

– Ты… главное, не бойся! Слышишь? Фланаганов не запугаешь так просто! Я тебя им не отдам. Пусть только явятся сюда… Будут иметь дело со мной!

– Кому? – шмыгнул носом Шон, сглотнув ком в горле.

– Да хоть кому! – жёстко заявил рыбак, стукнув кулаком в раскрытую ладонь. – Я про Шеймуса и его свору… Чёртов засранец так это дело не оставит. Погоди, всю деревню ещё на нас натравит… Хотя, если рассудить, виноват он сам. Не ты же на него набросился… Боюсь, придут они скоро сюда, по твою душу. Только я тебя, сынок, не отдам! И тем… другим… тоже не отдам! Пусть хоть все ши Ирландии за тобой явятся, весь Благой и Неблагой Двор. Никакое ты не чудовище! Понял? И думать так не смей! Ты мой сын, ты – человек, и человек уже сейчас достойный, настоящий. И вот такие, вроде этого святоши, и ногтя твоего не стоят! А то, что умеешь немного больше других, так разве это беда? Мало ли, каким талантом кого Господь наделил.

Шон растерянно хлопал глазами. Он знал, что отец за него всегда горой. Но после того, что случилось в церкви, чувствовал себя не просто виноватым, а каким-то мерзким и жалким, в самом деле, нечистым, и ждал хорошую взбучку. Ядовитые речи священника сделали своё дело: Рыжему казалось, что он заслужил наказание.